Шестая сторона света (СИ)

Алтынай всем телом повисла на рубильнике. Смогла опустить его вниз. Издалека донёсся гул работающего мотора. Мы вышли из Г-образного рукава. Далеко от нас, там, где туннель начинал очередной незаметный изгиб, медленно опускалась часть стены.

Пока мы дошли, моторы прекратили работу и стена полностью ушла вниз, открыв тёмный многометровый проход. Его пол уходил вниз под сильным наклоном. По центру шёл разобранный монорельс, некоторые его сегменты валялись рядом.

Цепь резонансных подушек начиналась прямо от входа. Рядом с ними стояла парочка экскаваторов и бульдозер. Что было за ними — терялось в темноте. На нас дул пыльный ветер, донося несвойственный тоннелям запах гари, будто кто-то жарил шашлык.

Алтынай пугливо прижалась ко мне. За сегодня она так часто прижималась, что я не мог поймать момент, когда она отлипала?

Мы включили на касках фонарики и двинулись по крутому спуску в темноту. Лента монорельсы была нашим путеводителем.

Светлое пятно входа постепенно скрылось за поворотом. Через десяток метров мы оказались в полной темноте, в которой тонули лучи фонариков, их силы хватало на то, чтоб отразиться в монорельсе и сгинуть во мраке.

 — Страшно-то как, — сказала Алтынай.

 — Я предупреждал.

Она сдавила моё плечо пальцами:

 — Блин, ты не можешь подыграть мне? Я — девочка, я должна бояться даже пауков и гусениц. А ты должен меня мужественно защищать.

 — Как увидишь гусеницу, кричи мне, вступлю в неравный бой.

Прошли ещё километр. Всё же у обходчиков вырабатывается умение измерять расстояние чутьём. Алтынай зловеще шептала над моим ухом:

 — А что если пассажиры поезда из-за темноты и голода превратились в маньяков? А мы идём в самое логово.

Я выдвинул свою версию:

 — Или примут нас за сообщников похитителей и убьют.

 — Вот теперь страшно.

 — Ты же просила подыграть.

 — Но не до сердечного приступа.

Несколько раз мы останавливались. Нам слышался то стук железа, то умноженные эхом окрики.

Алтынай прижималась ко мне. Мы оба напряжённо вслушивались, ожидая повторения окрика. Если раньше мы опасались неведомой встречи в темноте, то в такие минуты делалось по-другому страшно. Хотелось развернуться и бежать назад, не разбирая дороги.

Я и Алтынай превратились в единое существо, трепещущее от шороха мыслей. Общий страх связал сильнее секса.

Чтоб не прислушиваться к неясным звукам, рассказал:

 — Портативный музыкальный аппарат, по-русски «плеер», рекомендован обходчикам туннельных сегментов Глобальной Перевозки для того, чтоб избежать слуховых галлюцинаций. В «Памятке обходчика» есть таблица с указанием длительности музыкальных сеансов в зависимости от протяжённости участка, с учётом частоты прохода составов.

 — Представляю, кто всё это подсчитывал? Как проводились замеры? — спросила Алтынай.

 — Врачи бродили по туннелям с магнитофоном на спине, вычисляя срок прихода галлюцинаций.

 — Ты думаешь, мы слышим галлюцинации?

Я остановился, выключил свой фонарик, а лампочку на каске Алтынай прикрыл рукой:

 — Или начали видеть.

4

Видение с каждым шагом приобретало форму костра. В воздухе отчётливо пахло дровами и жареным мясом. Кроме костра меня привлекло другое явление: знакомые габаритные огни поезда.

Через пару сотен метров удостоверился, что впереди виднелся последний вагон, а рядом сидели двое мужчин и жарили шашлык. Время от времени один поднимался с пола, переворачивал палочки. Второй подмахивал пламя куском фанеры, изредка прикладываясь к бутылке.

Я и Алтынай побежали к ним, с радостными улыбками на лицах. Мне хотелось осчастливить их криком: «Вы живы!», но сдержался, опасаясь заговорщиков.

Тот, что переворачивал палочки, скучающе посмотрел на нас и сказал товарищу:

 — Молодёжь-то не отчаивается, ищет выход.

Товарищ скользнул по нам взглядом и отпил из бутылки. От него пахло вином.

Оба задумчиво уставились на огонь, не обращая на нас внимания.

 — Но там выход! — крикнула Алтынай.

 — Не надоело вам? — отозвался шашлычник. — Лишнюю надежду людям даёте. Сидели бы в своём вагоне, а то поймают, да запрут с остальными непокорными. Или на кладбище отправят.

Я предостерегающе дёрнул Алтынай за руку:

 — Мы идём в свой вагон. А кто нас поймает и запрёт?

 — Молодёжь-то не унывает, — обратился шашлычник к товарищу, — шутить пытается.

Товарищ хлебнул вина, не отрывая взгляда от огня. Шашлычник подошёл к груде досок и начал ломать их об колено. Я узнал детали деревянной обшивки и мебели из вагонов.

Миновав костёр, чтоб его свет не ослеплял, я вгляделся вдаль. Вагоны поезда «Ташкент-Алматы-Новосибирск-Киев-Варшава» занимали туннель, уходя в темноту слабо мерцающими прямоугольниками окон. Некоторые вагоны были безмолвно темны, в некоторых светилось одно-два окна. Мигание жёлтого света указывало, что энергетическая установка двигателя сжигает последнее топливо, чтоб обеспечивать поезд электричеством. Кое-где у вагонов виднелись такие же костры, у которых сидели люди и жарили мясо.

 — Все пассажиры тут?— спросил я шашлычника.