Шестая сторона света

– А мог кто-то поставить резонансные подушки на середине пути и затормозить поезд, и после этого увести на дублирующий путь?

– Хорошая версия, – кивнул я. – Теоретически возможно. Но практически… Кто построит несколько километров резонансных подушек незаметно от обходчиков?

– Ну, мало ли.

– Хорошо, допустим, что построили, хотя это нереально, но куда деть километр вагонов? Дублирующие пути сразу же проверили бы. Их много и они запутаны, но не до такой степени, чтоб спрятать поезд.

Перемазанное грязью личико Алтынай нахмурилось, решая задачу:

– Зачем похищать поезд? Его можно продать? Или выкуп за пассажиров потребовать.

– Пойми, украсть поезд это как украсть, украсть э-э-э…

– Как украсть поезд?

– Ну да. Это настолько нелепое и невозможное событие, что больше похоже на ошибку. Это как Луну украсть или угнать Судитрона с рельс. Как облака слямзить. Не-ре-аль-но.

Из-за того, что мы дважды проделали путь по туннелю, пришли на станцию позже большинства обходчиков. Служебный поезд ждал на перроне. Много было запоздавших, кого менты заставили идти обратно.

Все обсуждали исчезновение, выдвигая те же гипотезы, что и мы. Все спорили, доказывали невозможность произошедшего. Два обходчика чуть не подрались, потому что один назвал другого размазнёй, и сделал это не шутливо, а серьёзно.

Кто-то отметил, что Алтынай одета в повседневную, но грязную одежду, подозрительно спросил:

– Эй, а ты, случаем, не выпала с пропавшего поезда?

7

Я и Алтынай так устали, что уже не разговаривали друг с другом.

Еле-еле дошли до пункта сдачи дыролова и путевых листов. Пока я был в переодевалке, Алтынай стояла перед зеркалом в фойе и пыталась привести себя в порядок, отмывая лицо и руки из питьевого фонтанчика.

Мне было стыдно перед ней, что переоделся в чистое. Предложил было свою куртку, но та оказалась настолько велика, что, в сочетании с грязными джинсами и не отмываемой сажей на личике, Алтынай выглядела настоящей бродяжкой.

– Ужас, – заплакала Алтынай. – Как я домой поеду? Меня в трамвай не пустят.

Я отчаянно перебирал варианты помощи. Съездить за её вещами? Представил – папа открыл дверь, а на пороге незнакомец:

– «Можно взять одежду вашей дочурки? Девочка, знаете ли, испачкалась. Надо переодеться».

На помощь пришла Маргарита. Она и раньше уходила с работы позже всех. Из-за ЧэПэ, видать, задержалась ещё дольше. Поглядела на расстроенную Алтынай и её одежду. Сразу всё поняла:

– Пошли, поищем, что есть в моём шкафчике.

Алтынай сдала мне свой рюкзак и отправилась с Маргаритой в кабинет.

Сидел, обнимаясь с её рюкзаком, и фантазировал, как мы будем гулять вдвоём с Алтынай. Целоваться в парке. Или поедем на велосипедах на Шестую Стену. С неё открывается лучший вид на Абрикосовый Сад. На Шестой Стене романтика такая, что ничего не остаётся, как целоваться.

Алтынай и Маргарита вернулись. Моя стажёрка и любовь пахла мылом. Пряди немного мокрых волос обрамляли чистое лицо. Переоделась она в белое платье, в каком видел когда-то Маргариту. Платье было не по размеру Алтынай, слишком просторное на груди, слишком широкое в плечах.

– Спасибо за платье, – сказала Алтынай. – Я завтра же верну.

– Когда удобно, тогда и возвращай, – улыбнулась Маргарита и ушла.

Странно, зачем бухгалтерша хранила красивые платья на рабочем месте?

Алтынай сложила в рюкзак грязную одежду.

– Проще выбросить. Не отстираешь, – предупредил я.

– Попробую, – закусила губу Алтынай. – Свитер от Кельвин Кляйн.

Я стянул с себя куртку:

– Всё же прохладно на улице.

Алтынай согласилась и накинула куртку на плечи. Так дошли до остановки. Трамвай медленно подходил, постукивая колёсами,

– Ну, пока, – сказал я.

Алтынай неуверенно сняла мою куртку:

– Ну… пока.

Взял куртку за петельку:

– Может, завтра вернёшь? Холодно.

– Нет, спасибо. Не хочу, чтоб папа видел на мне мужскую куртку. Он строгий.

Я неловко оделся:

– До дома проводить?

– Нет, нет, – поспешно ответила Алтынай. – Не переживай, у меня остановка рядом с домом. Кроме того папа…

– Он строгий.

– Да.

Застегнул замок-молнию и пошёл. Я отходил, а трамвай подъезжал ближе.

– До завтра, – бросил я через плечо.

– Ага.

Нельзя, нельзя настаивать, даже если казалось, что Алтынай не хотела расставаться. Торопливостью напугал бы девушку. Я хочу с ней не просто переспать, но и дружить. Чтоб на всю жизнь.

– Лех, стой!

Я побежал к ней навстречу, по-дурацки улыбаясь.

Почему-то думал, что мы должны с разбегу обняться и начать целоваться. Но Алтынай думала со всем не об этом. Она дождалась, пока уляжется моя улыбочка. Расстегнула рюкзак и достала свой компакт-диск-плеер:

– Я виновата, что ты должен деньги Алибеку. И с просьбой Судитрона неудобно вышло. Прими в подарок.

Я возмущённо отодвинул её руку:

– Ты что. У меня и дисков нет. На кассетах слушаю.

– Но я должна отблагодарить.

– Потом поблагодаришь. А дарить такие вещи и не вздумай. Дорого слишком.

Она расстроилась и затолкнула плеер обратно.

Я спешно сообразил, как смягчить отказ:

– Давай поменяемся на время? Я тебе свой плеер с моими кассетами, а ты мне свой заодно с дисками? Узнаем, кто что слушает.

– Давай! – Алтынай радостно произвела обмен.