Шестьдесят рассказов

— Алмазы немного заурядны. Порядочные — да. Спокойные — да. Но какие-то они серые. По мне, уж лучше циркон, или сподумен, или зеленый, как ты, оливин — да все, что угодно: сардоникс, гелиотроп, балтийский янтарь, опал, яшма, сапфир, желтый хризоберилл, переливчатый турмалин… Но лучше всех ты, изумруд.

— Но в чем состоит значение изумруда? — спросила Лили. — В самом общем смысле. Если оно вам известно.

— У меня есть некоторые догадки, — сказала Молл. — Не знаю уж, поверите вы им или нет.

— Попробуем, может, и поверю.

— Во-первых, он значит, что боги еще не покончили с нами.

— Боги еще не покончили с нами.

— Боги все еще занимаются нами, вмешиваются в наши дела то так, то так, они не спят и не умерли, что бы там ни говорили дураки.

— Занимаются нами. Не умерли.

— Как в прежние времена демон мог войти в монахиню на съеденном ею листике салата, так же и сейчас обычная почтовая открытка может стать первым шагом в неведомое.

— Шаг в неведомое.

— Во-вторых, мир может возрадоваться, что слухи про изумруд все еще способны вызвать желание в зачерствевших сердцах его обитателей.

— Желание или алчность?

— Я не стану раскладывать желания по полочкам, на этот счет есть много специалистов, но человек не алчущий ничего — тупой чурбан, с которым мне не хотелось бы иметь дела.

— Положительное отношение к желаниям.

— Да. В-третьих, я не знаю, что предвещает этот Камень, предвещает он изменения к лучшему, или изменения к худшему, или ни то и ни другое, а так себе, некое бульканье, серединка на половинку, но вы-то во всяком случае спасены от тошнотворного однообразия, и небольшой взнос в шляпу, лежащую в прихожей на столике, будет только приветствоваться.

— Ну и что же дальше, — спросил изумруд, — Что же дальше, о моя прекрасная мать!

— А то же, что и раньше, будем барахтаться, чтобы выжить, — сказала Молл. — Будем барахтаться, чтобы выжить, в сладости здесь и сейчас.

КАК Я ПИШУ СВОИ ПЕСНИ

Нижеследующие примеры иллюстрируют некоторые приемы, используемые мною при сочинении песен. Каждый из нас носит в себе песню. Сочинение песен есть природная особенность человека. Из чего отнюдь не следует, что сочинять песни легко, — подобно всему действительно стоящему в нашем мире, это занятие требует сосредоточенности и тяжелой, упорной работы. Приемы, которые я хочу описать, очень удобны для начинающих и сослужили мне прекрасную службу, однако они ни в коем случае не являются единственно возможными. Не существует раз и навсегда заданного способа сочинять песни, способов уйма, и ни один из них не лучше другого, как сказал Киплинг[87]. (Сейчас я говорю о сочинении текстов, мелодиями мы займемся чуть позже.) Важнее всего насытить песню подлинной жизнью, тем, что знакомо людям, что легко узнается и вызывает сопереживание. Вы должны свежими глазами взглянуть на мир, на то, что происходит вокруг вас, на детали повседневной жизни. Любая, пусть и самая незначительная, мелочь может стать когда-нибудь основой вашей песни.

Полезно знать, какие именно песни пользуются, как правило, широким успехом. Чтобы дать вам представление о существующих разновидностях песен, я расскажу, как возникли различные песни моего собственного сочинения, в том числе «Рудель», «Той ночью» и «Блюз печального пса», — как пришел я к созданию этих песен, откуда я черпал их идеи, вкратце опишу сопутствующие обстоятельства, чтобы вы могли при случае сделать то же самое. Только держите в голове, ничто не заменит вам упорства и внимательного изучения работы тех, кто вышел на эту дорогу раньше вас и годами совершенствовал свое мастерство.

Начнем с «Рудель». В один прекрасный день я сидел за письменным столом, смотрел на чистую, чуть желтоватую страницу большого блокнота и безуспешно боролся с раздражением, имевшим два отдельных источника. Первым источником было письмо от электрической компании, гласившее: «Чек на $75.60, присланный вами в уплату по счету, не был акцептирован банком и т. д. и т. д». Те из вас, кому случалось получать аналогичные письма, могут подтвердить, насколько это неприятно, какое раздражение, а также и смущение вызывает подобная корреспонденция. Вторым источником раздражения была белая нитка, тесно опоясывавшая меня на уровне пупка и постоянно напоминавшая, что нельзя распускать живот, нужно его втягивать, укрепляя тем самым брюшной пресс, — вот какую цену приходится платить за поглощение чрезмерного количества пива, если работа у тебя по преимуществу сидячая! Чувствуя нарастающее, подогреваемое с двух сторон бешенство, я решил сочинить песню в ключе «Я чуть не сошел с ума».

Я взял карандаш и написал в блокноте:

Когда ушла моя бэби,

Я чуть не сошел с ума.