Шестьдесят рассказов

— Эта машина, — повествовал начальник отдела, — выполняет за три секунды работу, на которую прежде уходил целый рабочий день у одиннадцати служащих. — Он широким жестом указал на огромный щит, весь в каких-то кнопочках и рычажках. — Вот, к примеру, господин мэр, вы можете выбрать любой, ну совершенно любой день в прошлом и за три секунды получить полную демографическую картину нашего города на это число.

— Ну, положим… — задумался мэр, — положим, шестнадцатое июня… тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года.

— Превосходно! — обрадовался Вичедомини. — Нажимаем кнопки — вот так. И получаем…

Послышалось легкое жужжание: нечто таинственное происходило в чреве машины. Через секунду в корзину выпала картонная распечатка.

— Ага! — возликовал Вичедомини. — Вот полная картина демографического состояния нашего города на указанную вами дату. С одной стороны указаны рождения — заметьте, все по часам, а с другой, обратите внимание, — смерти.

Мэр из вежливости взял распечатку в руки и рассеянно пробежал глазами графу смертей: Коцци Летиция, в браке Дзагетти Брин, Предиканти Серджо, Скарабатти Пьеро, Какопардо Гульельмо, Альфонси Эрнеста, по мужу Смидерле, Страцци Джузеппе, Паньи Федерико, Пассалакуа Джозефа, по мужу Скварча…

— Паньи, Паньи, — пробормотал мэр, что-то припоминая. — Паньи Федерико, где-то я слышал эту фамилию.

— Правда, изумительно? — прервал его воспоминания Вичедомини.

— Изумительно, — рассеянно отозвался мэр.

— А теперь пройдемте посмотрим картотеку, позвольте, я пойду первым. — Вичедомини, не переставая улыбаться, повернулся к девушке-служащей. — Синьорина Элиде, не забудьте потом выключить свет.

44 ДВА ВЕСА, ДВЕ МЕРКИ

Бенджамен Фаррен, журналист, сел на диван, поставил на колени портативную машинку, вложил лист чистой бумаги, закурил трубку и, улыбаясь, начал писать:

Главному редактору «Нью-глоуб»

Уважаемый господин редактор!

Как старый и преданный читатель еженедельника, которым Вы руководите твердой рукой и с большой мудростью, позволю себе выразить свое скромное суждение, побуждаемый единственно желанием внести, пусть весьма незначительный, вклад в дело, коему Вы с великой верой служите.

В последнее время на страницах «Нью-глоуб» появляются статьи на самые разные темы за подписью некоего Макнамары. Не знаю, кто он и за какие заслуги приглашен сотрудничать в печатном органе, который вполне справедливо признан наиболее серьезным и авторитетным еженедельником нашей страны. Однако не только я, но и многие весьма культурные и занимающие высокое положение читатели целиком разделяют мое мнение, считая, что подобные статьи несовместимы с профессиональным достоинством и благородством устремлений, отличающими «Нью-глоуб». Общие фразы, жалкие потуги на остроумие, длинноты, ошибки и т. д. и т. п.

Исписав целую страницу, он начертал: «Ваш искренний друг». Затем, сложив лист, сунул его в конверт, аккуратно вывел адрес, наклеил марку, взял шляпу и зонтик, вышел из дома и опустил письмо, после чего, с наслаждением вдыхая теплый летний воздух, отправился в редакцию «Нью-глоуб».

— Добрый вечер, господин Фаррен, — почтительно поклонился швейцар.

— Добрый вечер, Джереми, — добродушно ответил Фаррен.

В коридоре на втором этаже он встретил Макнамару.

— Здорово, старый пират! — приветствовал Бенджамен коллегу, дружески хлопнув его по плечу. — А знаешь, твоя вчерашняя статья совсем недурна. Ты просто молодец!

Молодой Макнамара, покраснев, смущенно пробормотал:

— Спасибо.

— Что новенького? — сразу же спросил Фаррен, входя в комнату хроникеров.

— Ничего особенного, — ответил его помощник. — Открытие выставки тканей, мелкая кража, конфискация наркотиков.

— Снова марихуана?

— Нет, на этот раз кокаин.

— Есть задержанные?

— Ни одного. Они чисто работали.

— Что ж, несколько суровых фраз не помешают. Вежливый, но твердый упрек начальнику полиции. Необходимо для порядка!

Бенджамен велел принести ему сведения, усмехнувшись, снял пиджак, подвинул пишущую машинку, закурил трубку и начал строчить:

Почти ежедневно мы слышим жалобы на плохое обслуживание, — тут Фаррен ухмыльнулся, заранее предвкушая эффект своей едкой остроты, — но никто не может пожаловаться на перебои в снабжении наркотиками. О нет, господа! Наш город имеет полное право гордиться — если только тут вообще уместно слово «гордиться» — тем, что он занимает первое место в стране по торговле проклятой отравой! Весьма прискорбно сознавать, что в то самое время, когда честный гражданин после целого дня тяжелой общественно полезной работы спит сном праведника, негодяи выползают из грязных нор и сеют ядовитые семена разврата и дурмана. Разве это не самая гнусная форма преступления? Разве это не предательство по отношению ко всем порядочным людям? Разве это не равнозначно удару ножом в спину? А раз так, то неужели мы не вправе требовать от властей более энергичных и действенных мер?..

— Стой! Стой! — крикнула шоферу синьора Франка Амабили. (Платье из ангорской шерсти.)