Шестьдесят рассказов

С первыми лучами едва разгоревшегося дня разведывательное звено истребителей засекло в квадрате 9000 передвижение крупных сил противника. Насколько хватал глаз, по дороге тянулась сплошная цепь боевых машин. Во главе колонны двигались мощные танки. Они шли по два. Над колонной кружили истребители противника. Их было около тридцати. Они тотчас заметили приближение наших разведчиков. Около десятка вражеских самолетов одновременно открыли огонь и стали перестраиваться, чтобы окружить наше звено. Манарини, сидевший в самолете командира звена, нажал кнопку. Вспыхнул продолговатый экран. Тогда учитель взял в руку нечто вроде трубки, закрепленной на оси, и начал медленно двигать, наводя на цель. Через мгновение в той части неба, где видны были изготовившиеся к атаке истребители, лишь мелькали, постепенно угасая, сияющие точки да чернели маленькие дымные облачка.

Еще несколько секунд — и остальные самолеты противника падучими звездами устремились к земле.

Тогда звено разведчиков, деловито выстроившись в линию, спланировало над ползущей по земле колонной. Над машинами разведчики увидали вспышки — это заговорили зенитки. Но тут же Манарини повел своей трубкой.

То, что произошло дальше, не укладывается в рамки обычного человеческого воображения. Точно гигантский фитиль, вспыхнула вражеская колонна. Пламя распространялось от ее начала к хвосту, захватывая все новые и новые машины, бушуя неистово, блестя и переливаясь невиданными красками, устремляя к небу смертоносные языки. В считанные мгновения все было кончено. От трех бронированных дивизий не осталось и горсточки пепла.

Из бюллетеня № 14 Генерального штаба:

«…Разгромлены и уничтожены три вражеских формирования тяжелых бомбардировщиков на северо-востоке. Первое формирование предположительно состояло из 850 машин, второе — из 200, третье — более чем из 1100 боевых самолетов. Вражеские самолеты уничтожены при пересечении нашей государственной границы.

…На Ионическом море было разгромлено при приближении к итальянскому побережью военно-морское формирование противника, состоявшее из двух авианосцев, одного линкора, трех вспомогательных авианосцев и тринадцати легких судов сопровождения. Уничтожение произведено Специальными средствами борьбы с надводными объектами. Наш санитарный корабль подобрал более 2200 терпящих бедствие».

Заголовки газет:

УНИЧТОЖЕНО ЕЩЕ СЕМЬ ДИВИЗИЙ ПРОТИВНИКА

ВРАГ ОБРАЩЕН В ПОЗОРНОЕ БЕГСТВО

8000 САМОЛЕТОВ И ТЕРМОЯДЕРНЫХ РАКЕТ СБИТО НА ВЗЛЕТЕ

ДЕПЕША ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО УЧИТЕЛЮ МАНАРИНИ

ПРОТИВНИК ПРОСИТ ПЕРЕМИРИЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГЕНИЙ ПРОТИВ НЕПОБЕДИМОЙ АРМАДЫ

НАСЕЛЕНИЕ РИМА ПРИВЕТСТВУЕТ МАНАРИНИ

ПОБЕДА! РЕЧЬ МАНАРИНИ В КАПИТОЛИИ

НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ МИРА ЭРНЕСТО МАНАРИНИ

ЭРНЕСТО МАНАРИНИ — всеНАРОДно ИЗБРАННЫЙ ПРЕЗИДЕНТ

ПРЕЗИДЕНТ МАНАРИНИ ОТКРЫВАЕТ XLIV МИЛАНСКУЮ ЯРМАРКУ

50 ЛЮБОВНОЕ ПОСЛАНИЕ

Энрико Рокко, совладелец крупной фирмы, заперся у себя в кабинете. Он был влюблен, и его терзания стали до того мучительны, что он решился объясниться. Нет, он напишет ей, презрев гордость и стыд.

«Многоуважаемая синьорина, — начал он, и при одной мысли, что эти первые буквы скоро прочтет и увидит Она, сердце у него бешено забилось. — Любезная Орнелла, душа моя, свет очей моих, огонь, испепеляющий сердце, ночное видение, улыбка, цветок, любовь моя…»

В кабинет вошел секретарь Эрмете.

— Извините, синьор Рокко, в приемной вас ждет… — Секретарь пробежал глазами визитную карточку. — Его фамилия Манфредини.

— Манфредини? Впервые слышу!

— Кажется, синьор Рокко, он портной. Пришел снять мерку…

— А-а… Манфредини, припоминаю. Скажи ему, пускай придет завтра.

— Хорошо, но он говорит, что вы сами его вызвали.

— Да, верно. — Тяжело вздохнув: — Ладно, впусти его, но предупреди, что времени у меня в обрез.

Вошел портной Манфредини с почти готовым костюмом. Это была даже не примерка — Рокко на секунду надел пиджак, и портной мгновенно сделал разметку мелком.

— Простите, но у меня крайне срочное дело. До свидания, Манфредини.

Энрико Рокко, облегченно вздохнув, сел за стол и продолжал:

«Святое, нежное создание, где ты сейчас? Что делаешь? Любовь моя так сильна, что она найдет тебя повсюду, даже на другом конце города — а это так далеко, будто за семью морями».

Как странно, думал он, быстро водя пером, солидный человек, которому уже тридцать, с завидным положением, вдруг садится и пишет подобные вещи? Наверно, это просто безумие.

Внезапно зазвонил стоявший рядом телефон. Энрико показалось, будто в спину ему вонзились ледяные зубья железной пилы. Судорожно глотнув воздух, он схватил трубку.

— Слушаю.