Шестьдесят рассказов

Она хватает мяч и притворяется, что хочет разбить окно.

- А бывало так, чтобы ты поймал женщину снова - после того, как ты поймал ее однажды?

- Это почти неслыханно.

- А почему бы и нет?

- Так не бывает.

- Почему?

- Не бывает, и все тут.

- Завтра. Ох, Господи.

Я иду на кухню и берусь за мытье посуды - чем больше ты делаешь черной работы, тем лучше к тебе относятся, это я уже усвоил.

* * *

Я вхожу в ее комнату. Там стоит JI.

- Что у тебя с рукой? - спрашивает он.

- Ничего,- говорю я.

Все взгляды устремляются на мою перебинтованную руку - это длится какое-то мгновение, недостаточно долго.

- Так ты ее поймал? - спрашиваю я.

JI. профессионал высочайшей пробы, несравненный, О. Дж. Симпсон нашего извращения.

- Это я его поймала,- говорит женщина.

- Погоди, погоди. Так это не делается.

- Я изменила правила,- говорит она.- Я с радостью предоставлю тебе экземпляр новых правил, которые я записала здесь, вот в этом блокноте.

Л. лыбится, как выхухоль, он явно доволен, что его поймала такая классная женщина.

- Погоди, погоди,- говорю я,- Сегодня еще не вторник!

- А мне это по фигу,- говорит она. Она улыбается этому Л.

Я ухожу на кухню и начинаю отскребать микровол- новку при помощи «Фэйри».

Изменить правила - насколько это смело и оригинально! Она и вправду на редкость одухотворенная личность.

«Французский русский рокфор или оливковое масло с уксусом»,- бормочет она во сне - не иначе как работала прежде официанткой, это подсказывает мне логика.

* * *

Пойманная женщина делает обратное сальто из положения стоя.

Я бешено аплодирую. Больно большому пальцу.

- Где Л.?

-  Яотослала его прочь.

- Почему?

- У него нет интересных проблем. К тому же он сделал с меня неудачный набросок.

Она демонстрирует мне набросок углем (JI. известен как прекрасный рисовальщик), и я вижу, что сияние ее красоты несколько затуманено - там, на этом наброске. Скорее всего, JI. заранее нервничал, что не сможет превзойти мои фотографии.

- Бедняга JI.

Пойманная женщина снова крутит сальто. Я снова аплодирую. Что сегодня, вторник или среда? Я не помню.

- Среда,- говорит она.- В среду моя дочка ходит на танцы и ночует чаще всего не дома, а у своей подруги Регины, которая живет близко к тому месту, где у них танцы. Так что мне нет никакого смысла возвращаться в среду.

* * *

Прошла неделя, а она все еще со мной. Она уходит постепенно.

Если бы я повырывал ей все волосы, ее не полюбил бы никто, кроме меня. Но она не хочет, чтобы я повырывал ей все волосы.

Ради нее я надеваю различные рубашки: красную, оранжевую, серебристую. Ночью мы держимся за руки, до самого утра.

ПРИОБРЕЛ Я ГОРОДОК

Так вот, я купил себе маленький городок (Галвестон, штат Техас) и для начала сказал всем, что никому не нужно никуда переезжать, что мы организуем все постепенно, без спеха, никаких скоропалительных перемен.

Они и радовались, и не очень чтобы верили. Я прогулялся до порта, посмотрел на склады хлопка, рыбные рынки и всякие такие установки, как-то там связанные с распространением нефти по всему свободному миру, и подумал: «Сюда бы еще несколько яблонь. Да, это было бы очень мило». Затем я вышел на этот самый бульвар, где посередке растут толстенные пальмы высотою футов по сорок или не знаю уж там сколько, а по обеим сторонам - олеандры, он тянется квартал за кварталом, а в конце упирается в безбрежную ширь Мексиканского залива, а по обеим сторонам его - импозантные такие здания и еще большая католическая церковь, сильно смахивающая на мечеть, и дворец епископа, и симпатичная такая сараюха из красного кирпича, где собираются шрай- неры

[59]. Какой милый городок, думал я, он меня прекрасно устраивает.

Он устраивал меня настолько прекрасно, что я тут же начал его перестраивать. Очень медленно, осторожно. Я попросил скольких-то там людей освободить от своего присутствия один из кварталов по Первой стрит, а затем снес их жилища. Я разместил этих людей в «Галвес-оте- ле», это лучший отель города, расположен прямо на набережной, и позаботился, чтобы все их номера были с красивым видом из окна. Эти люди всю свою жизнь мечтали пожить в «Галвес-отеле», но не могли, потому что у них не было на это денег. Теперь они были в восторге. Я снес их жилища и разбил на освободившемся месте парк. Мы засадили его всем, что только бывает, а еще поставили миленькие железные скамейки зеленого цвета, а посередине - маленький фонтан, все самое обыкновенное, стандартное, мы не старались поразить кого- то своим воображением.