Шестьдесят рассказов

Мы можем подвергнуть обсуждению значение, сказал Блумсбери, но не чувства. Эмоции существуют лишь постольку, поскольку ты делишься ими со своими друзьями, сказал Уиттл. Каковые, по моему глубочайшему убеждению, суть все, что у тебя осталось в мире, сказал Хьюбер. Дабы успокоить Хьюбера, Уиттл приложил к его лбу, обширному и багровому, носовой платок, смоченный бренди. Однако Хьюбер не желат быть успокаевае- мым. Возможно, есть родственники, заметил Уиттл, того или иного рода. Сомнительно, сказал Хьюбер, учитывая его положение, теперь, когда не осталось денег, я рискнул бы сказать, что не осталось и родственников. Эмоции! воскликнул Уиттл, да когда они были у нас в последний раз? Думаю, во время войны, отозвался Хьюбер, когда все эти парни отправлялись на запад. Я дам тебе сто долларов за ощущение, сказал Уиттл. Нет, сказал Блумсбери, я решил, что нет. Выходит, горько сказал Хьюбер, мы достаточно хороши для массовки в аэропорте, чтобы твоя жена не плакала, но недостаточно хороши, чтобы ты поделился с нами своими переживаниями. Да при чем тут хороши-не хороши? - отмахнулся Блумсбери, обдумывая тем временем фразу Уиттла, что друзья семьи суть все, что у него осталось,утверждение крайне огорчительное, хотя, если не кривить душой, возможно, и верное. Господи, воскликнул Уиттл, да что же это за человек? А Хьюбер сказал: говнюк!

Как-то в кино, вспоминал Блумсбери, экранный Тьюс- ди Уэлд вдруг повернулся, посмотрел ему прямо в лицо и сказал: Ты хороший человек. Ты хороший, хороший, хороший. Он тут же встач и вышел из зала с сердцем, поющим от счастья. Однако при всей сладостности той ситуации она ни на вот столько не помогла ему в ситуации нынешней. И это достопамятное воспоминание ничуть не помешало друзьям семьи остановить машину под деревом и бить Блумсбери по лицу сперва бутылкой из-под бренди, а затем монтировкой, бить, пока не вышло наружу скрываемое ощущение, в форме соленой воды из глаз, черной крови из ушей и самых разнообразных слов изо рта.

СКАЖИ ТЫ МНЕ

1

Хьюберт подарил Чарльзу и Айрин на Рождество очаровательного младенца. Младенец оказался мальчиком, звали его Пол. Чарльз и Айрин много лет мечтали о ребенке, так что подарок пришелся очень кстати. Они стояли у колыбельки и не могли оторвать глаз от Пола. Это был прелестный ребенок, черноглазый и темноволосый. Где ты его взял? - спросили Хьюберта Чарльз и Айрин. В банке,- сказал Хьюберт. Этот озадачивающий ответ несколько озадачил Чарльза и Айрин. Взрослые пили глинтвейн. Пол наблюдал за ними из колыбельки. Хьюберт еще раз порадовался, что сумел порадовать Чарльза и Айрин. Они выпили еще глинтвейна.

Родился Эрик.

Хьюберт и Айрин состояли в тайной связи. По их глубокому убеждению Чарльз не должен был ничего знать. Поэтому они купили кровать и поставили ее в другом доме, доме, находившемся в некотором удалении от дома, где жили Чарльз, Айрин и Пол. Новая кровать была немного узковата, однако вполне удобна. Пол задумчиво поглядывал на Хьюберта и Айрин. Связь продолжалась уже двенадцать лет и считалась весьма успешной.

Хильда.

Чарльз наблюдал за взрослением Хильды из окна. Сперва она была совсем крошкой, затем четырехлетней девочкой, прошло двенадцать лет, и ей стало столько же, сколько Полу, шестнадцать. Какая прелестная девочка! - думал про себя Чарльз. Пол был вполне согласен с Чарльзом, он уже неоднократно покусывал соски прелестных хильдиных грудей. Хильда считала себя значительно взрослее почти всех ровесников Пола - но не самого Пола.

Сын Хьюберта Эрик хотел Хильду, но ему не светило.

Пол забирался в подвал и там, при тусклом свете свисающей с потолка лампочки, мастерил бомбы. Бомбы делались из высоких жестянок из-под пива «Шлитц» и вязкой, на манер пластилина субстанции, тайну которой Пол хранил в тайне. Ровесники Пола покупали эти бомбы для швыряния в своих отцов. Бомбы не причиняли отцам особого вреда, а только их пугали. Торговала бомбами Хильда; выходя на улицу, она прятала их под черным свитером.

Хильда спилила яблоню, росшую на заднем дворе. Зачем?

- Ты знаешь, что Хьюберт путается с Айрин? - спросила Хильда. Пол кивнул.

Потом он сказал:

- А мне все равно.

В Монреале они бродили по зеленому снегу, оставляя следы, похожие на кленовые листья. Пол и Хильда задавались вопросом: «В чем чудо?» «В чем чудо, вот ведь в чем вопрос»,- думали Пол и Хильда. Обитатели Монреаля относились к ним очень дружелюбно, так что они обдумывали свой вопрос в атмосфередружелюбия.

Ясное дело, Чарльз знал о связи Хьюберта и Айрин с самого начала. Но ведь Хьюберт подарил нам Пола, говорил он себе. Он не мог понять, зачем Хильда спилила яблоню.

Эрик сидел в одиночестве.

Пол положил руки на плечи Хильды. Хильда закрыла глаза. Они держали друг друга в объятиях и обдумывали свой вопрос. Франция!

Айрин купила для всех пасхальные подарки. Откуда мне знать, на какой части пляжа будет лежать Розмари? - спросила она себя. Черный скелет яблони, так и торчавший у Хильды на заднем дворе, побелел.

Диалог Пола и Энн.