Шестьдесят рассказов

- Да…- неопределенно кивает Кортес,- да. Он занимается этим везде, куда нас ни занесет.

Позднее вечером, во время концерта Кортеса кусает в лодыжку зеленое насекомое. Затем жук заползает в его бархатную туфлю. Кортес снимает туфлю, ощупывает ее изнутри, находит и извлекает жука. «Оно ядовито?» - спрашивает он донью Марину. «В высшей степени»,- отвечает донья Марина.

Монтесума лично оперирует раздувшуюся лодыжку Кортеса. Он вынимает острый как бритва нож, взрезает укушенное место, высасывает из раны яд, сплевывает. Вскоре они с Кортесом снова гуляют по набережной.

Монтесума пишет своей матери: «Новообретенная откровенность нашей аристократии пришла как долгожданное облегчение. В прежние дни представители аристократии изо всех сил старались слиться с толпой, притвориться заурядными обывателями, теперь же они с не меньшим тщанием выставляют напоказ себя и свое высокое положение, не останавливаясь для того перед способами самыми омерзительными. Они снова щеголяют в алых перевязях с плеча на бедро, даже и тогда, когда прогуливаются по бульварам, снова вошли у них в моду огромные напудренные парики, снова на запятках их лимузинов появились ливрейные лакеи, да не по одному, а парами. Шум и гвалт от беспрестанных визитов, наносимых ими друг другу, не стихает от полудня до предрассветных часов…

Как я уже говорил, это разнузданное поведение нельзя не приветствовать. Ибо все мы уже устали от необходимости разбираться в бесконечном многообразии их притворства, устали разыскивать их тайные логова, отслеживать их перемещения - короче говоря, утомились необходимостью думать о них, необходимостью помнить об их существовании. При всем сходстве их новообретен- ной самоуверенности с безумными излишествами прошлого, она представляется меньшим из зол. Возникает, однако, любопытный вопрос: что сподвигло аристократию выйти из тени безвестности? Почему именно сейчас?

Здесь у нас многие придерживаются мнения, что это является прямым следствием нашествия дьяволов, столь досаждающих нам в последнее время. Не трудно видеть, что на фоне дьяволов выход аристократии из тьмы забвения на свет неизбежно представляется обстоятельством более или менее терпимым - что, конечно же, они и сами не могут не понимать. За все годы, отделяющие нас от последней Сумятицы, не видели мы такого количества плюющих и харкающих, громко портящих воздух, засыпающих все вокруг своими волосами дьяволов. Одновременно с дьяволами появились тараканы, тараканы огромные, как гладильная доска. Нельзя не упомянуть и испанцев…»

Группа враждебных Монтесуме аристократов проводит тайную встречу в Веракрусе под особым покровительством бога по имени Тескатлипока, «Дымящее зеркало». Спокойное обсуждение переросло в яростный спор, хлещет проливной дождь, опоздавшие к началу еле втискиваются в переполненную комнату.

Несмотря на свое положение любовницы Кортеса, донья Марина имеет еще одного любовника - весьма высокопоставленного индейца. Исповедуясь отцу Санчесу, она затрагивает и это обстоятельство.

- Его зовут Китлахуак? Здесь усматривается некая политическая выгода. Я не могу отпустить твои грехи, но непременно помяну тебя в своих молитвах.

В садах Теночтитлана боязливо шелестят новые, диковинные слова: гильотина, белый перец, искренность, темперамент.

Солдаты Кортеса проламывают стену за стеной - для того лишь, чтобы найти за этими стенами все те же мумифицированные трупики собак, кошек и священных птиц.

Кортес и Монтесума прогуливаются по набережной, держась за руки. Кортес нанял сыщика, чтобы следить за Монтесумой. Монтесума нанял сыщика, чтобы следить за отцом Санчесом.

- В Теночтитлане имеется всего лишь пять достаточно способных сыщиков,- говорит Монтесума.- Есть и другие, но я не прибегаю к их услугам. Лучше всего видения - лучше самых лучших сыщиков.

На вершине великой Куэ, то есть пирамиды, Кортес с размаху бьет по изображению бога Уицилопочтли, что значит «Синий колибри», и сдирает с него золотую маску. На месте низвергнутого идола воздвигается образ Пресвятой Девы.

- Головы испанцев,- говорит донья Марина,- Хуана де Эскаланте и пятерых других были надеты в ряд на копье. Головы их лошадей были надеты в ряд на другое копье, установленное чуть ниже первого.

Кортес кричит.

Вбегают стражники, сперва - Кристобаль де Олид, за ним следует Педро де Альварадо, чуть позже к ним присоединяются де Ордас и де Тапиа.

Кортес взбешен. Он выбегает из дворца на площадь, где его встречает и приветствует Монтесума. Два владетельных аристократа стоят слева и справа от Монтесумы, поддерживая его руки, широко раскинутые в приветствии.

Они обнимают Кортеса руками Монтесумы. Еле сдерживая гнев, Кортес шепчет Монтесуме на ухо.

Монтесума подносит руку к груди, извлекает из складок одежды длинную кактусовую колючку и до крови колет себе в ухо.

Донья Марина гуляет по набережной со своим любовником Китлахуаком, Владетелем Дворца Унавоженных Вод.