Шестьдесят рассказов

- Единственная форма высказывания, не вызывающая у меня протеста,- сообщила мисс Р. своим бесцветным, придушенным голосом,- это каталог. Я считаю, что наши учителя и наставники, равно как и рядовые граждане, должны ограничиваться в общении тем, что может быть сказано без особой опасности. Поэтому, когда я слышу слова кружка, змея, чай, херес «Фэд # 6», салфетка, фенестрация, корона, синий, исходящие из уст какого- либо должностного лица или зеленого юнца, я не огорчаюсь. Возможно и вертикальное упорядочение,- добавила мисс Р.,- например:

кружка

змея

чай

херес «Фэд # 6»

салфетка

фенестрация

корона

синий.

- Я тяготею к цветовым оттенкам и жидкостям,- сказала она,- но ты, ты можешь тяготеть к чему-либо иному, мое дитя, моя радость, мой одуванчик, мой пупсик, мое мое. Молодые люди, - сказала мисс Р.,- склоняются ко все более неприятным комбинациям по мере того, как они проникают в природу нашего общества. Некоторые,-сказала мисс Р.,- испытывают склонность к цветастой изысканности либо к мудрости, но я ограничиваюсь жесткими, коричневыми, как орех в скорлупе, словами. Могу отметить, что эстетических стимулов, содержащихся в этой сфере, вполне достаточно, чтобы удовлетворить любого, кроме полных придурков.

Я сидел в торжественном молчании.

Огненные стрелы озарили мой путь в Паттон-Плейс, к почтовой конторе, где члены Бригады Авраама Линкольна выставляли на продажу свои последние, изнуренные письма, открытки, календари. Я вскрыл письмо, но внутри оказался индейский кремневый наконечник в исполнении Франца Ведекинда[19] с элегантной золотой цепочкой и поздравления. Когда я наклонился, чтобы потрогать мягкое, изувеченное место, где был прежде слуховой аппарат, твои сережки звякнули о мои очки. «Что вы делаете? Прекратите!» - кричал я, но люди, заправлявшие восстанием, не слушали никаких доводов, не желали понимать, что все это всерьез, что запасенная нами вода испарилась, а наш кредит давно уже не тот, что прежде.

Мы прикрепили к мошонке пленного команча два провода. А я все больше пьянел и все больше проникался любовью. Как только мы щелкнули тумблером, он заговорил. Он сказал, что его зовут Густав Ашенбах. Он

родился в Л.____ , маленьком силезском городке. Его отец

занимал высокий пост в системе правосудия, все его предки были судьями, чиновниками, должностными лицами… И вам никогда не удается дотронуться до девушки одним и тем же образом более чем однажды - дважды или иное количество раз, сколько бы вы ни хотели удержать, охватить или зафиксировать каким-либо иным способом ее руку, или взгляд, или какое-либо иное качество, или событие, известное вам по прежнему опыту. В Швеции маленькие шведские дети встретили нас криками восторга, хотя мы не свершили ничего особо примечательного, а всего лишь выбрались из автобуса со всеми своими свертками, хлебом, печеночным паштетом и пивом. Мы пошли в какую-то старую церковь и заняли королевскую ложу. Органист практиковался. Затем мы отправились на церковное кладбище. Здесь лежит Анна Педерсен, добрая женщина. Я кинул на могилу мухомор. Чиновник, ответственный за мусорную свалку, доложил по радио, что мусор начал передвигаться.

Джейн! Я узнал via Международный купон бедствия, что ты была избита каким-то карликом в одном из тенерифских баров. Это совсем непохоже на тебя. Обычно ты успеваешь садануть карлику ногой в его маленькую, карликовую промежность прежде, чем он успеет вцепиться зубами в твою вкусную, красивую ногу, не правда ли, Джейн? Твоя интрижка с Гарольдом достойна всяческого порицания, да ты и сама это знаешь, не правда ли, Джейн? Гарольд женат на Нэнси. И нужно подумать о Билли (Гарольдов ребенок) и Пауле (другой Гарольдов ребенок). Твоя система моральных ценностей кажется мне весьма своеобразной! Нити языка раскидываются во всех направлениях, чтобы увязать мир в одно неустанное, непотребное целое.

И тебе никогда не удается вернуть прежнее блаженство в прежнем виде, блистательное тело, яростный и утонченный дух, наново повторяя моменты, случающиеся однажды, дважды или иное количество раз в восстаниях или в воде. Накат единодушия команчской нации взломал наши внутренние оборонительные линии с трех сторон. Блок палил из смазочного пистолета с верхнего этажа здания, спроектированного Эмери Ротом & сыновьями. «Видишь стол?» - «Да пошел ты со своим долбаным столом!» Городских чиновников привязали к деревьям. Суровые воины легкой походкой бывалых охотников пробирались к мэру в рот. «Кем ты хочешь быть?» - спросил я Кеннета, и он сказал, что хочет быть Жаном Люком Годаром, но позднее, когда время сделает возможными разговоры в больших, ярко освещенных комнатах, «шепчущие» галереи, устланные черно-белыми испанскими коврами, и спорные скульптуры на спокойных красных катафалках. Болезненность ссоры устилала кровать плотной пеленой. Я тронул твою спину, белые, рельефные шрамы.