Шестерёнки Нового Мира

-- По-другому -- да, обычно так и происходит. А у нас вот, так полчилось. Спасибо браслетам, кто бы их ни создал! Если даже инопланетяне-поработители, всё одно им благодарен. За то, что вместо классического, отрицательного естественного отбора тех, кто у руля, как это происходит везде в "нормальных" местах, когда до власти всегда добирается самый подлый и беспринципный, у нас получилось наоборот. И... Знаешь, а я тебе даже признаюсь. -- Рома надолго замолк, невозмутимо игнорируя выжидающий взгляд Валеры, и продолжил только после солидной паузы. -- Да, слушай, я ведь реально боюсь. Но не драки сегодняшней, нет -- это-то фигня, привычное дело. Боюсь того, что эта штука, которая у нас тут получилась, слишком уж против правил и человеческой природы, да и природы вообще. Как бы не сломалось всё наше благополучие, придавив обломками...

-- Ну тебя, с такими прогнозами. Да и не вечно же я буду руководить!

-- Нет? А кто, ты думаешь, будет? Другой Главный, что придёт на освободившееся место? Который заберёт у тебя по праву сильного твою женщину, детей отправит на гибель, а самого сгнобит? Как наиболее опасного противника? А заодно и нас, приспешников и самых первых помощников своего первого конкурента? Знаешь, ты иногда разумным кажешься, а иногда такую чушь несешь... Так что нет, дорогой, раз уж угораздило заделаться Командиром анклава, причём, заметь, тебя выбрали все, не сговариваясь -- уж будь добр соответствовать. И да, это адская ответственность! В первую очередь она. Это то, чего не хочется. Но кто-то должен ведь! Прими, смирись, расслабься и получай удовольствие. И помни, что за тобой все мы, те, кто доверился, поверил в своего Командира!

Валера смотрел на своего друга -- а в том, что Рома один из тех, на кого в случае чего можно положиться, не было сомнений -- и в который раз поразился тому, насколько этот человек многогранен. Вот он беззаботный балагур, распевающий под нос матерные песенки, смеющийся в голос и ведущий в своё логово разврата очередную даму, или даже нескольких за раз. А вот -- говорит так, будто старше раза в два, а то и в три. И самое гнусное, говорит истинную правду, неприятную, тяжёлую, но от которой не убежишь и не скроешься... Котрую и сам понимаешь, но где-то в глубине, боясь самому себе признаться...

-- Время! -- Голос Лесника заставил прервать цепочку размышлений. Кому ещё, как не Анатолию, сообщать эту новость! Иногда казалось, он сам смакует свою роль, с истинным наслаждением и доброй улыбкой маньяка сообщая окружающим всё наименее радостное и наиболее неприятное.

Валера молча встал с земли, где сидел, и обнялся сначала с Ромой, а потом и с каждым из остальных "затравщиков". Подтянулись остальные, из тех, кто остаётся, тоже прощаясь с ребятами. В какой-то момент атмосфера стала какой-то уж больно похоронной, и повинуясь порыву и ещё раз прокручивая в голове сказанное незадолго до этого другом, Валера крикнул:

-- А ну, народ, выше нос! Тут же нет смерти, а остальное... Остальное можно пережить! Парни прекрасно подготовлены и вооружены, они покажут рогатым самую настоящую кузькину мать! Нечего тут болото разводить! Завтра -- празднуем победу! И никак иначе! У нас танк, бронепоезд, тысячи энергии, вкачанные в физику, прекрасные позиции и навалом боеприпасов! Да эти жалкие демоны сцаться должны от страха! Хватит уже этому миру мять нас и валять в грязи! Покажем, каково злить нашего брата! Ура! Ура, мать их так и ещё раз так! Ура!

До последнего казалось, что всё это уйдёт в никуда, как камень, булькнувший в глубокий тёмный колодец. А люди просто покрутят пальцем у виска -- мол, Командир-то наш того, с глузду двинулся, орёт фигню какую-то. Но... Народ реально поддержал клич, нестройно, но с душой. Так, как кричали предки, ещё задолго до рождения всех присутствующих. Заставляя врага трястись от ужаса и в панике бежать прочь, понимая, на какую страшную и непобедимую силу посмел он поднять руку.

И в сторону торжественно застывших деревьев, собирающих под кронами густеющие и наливающиеся силой сумерки, потянулись бойцы, провожаемые ободряющими взглядами, напутствиями, воздушными поцелуями. А Валере, который смотрел им вслед и махал рукой, стало пусть немного, но всё же легче на душе. Главное -- пути назад уже не было. Ракета вылетела из шахты, и теперь ничего не изменить. Считанные часы отделяли текущий момент от взрыва, той развязки, когда станет ясно, чем всё закончится. Оставалось только ждать этого момента, а потом, как он наступит -- стоять до конца.

Глава 17

Как описать долгие часы тягостного, невыносимого ожидания? Когда каждую минуту ждёшь вестей от товарищей, постоянно изводя себя мыслями -- не забыл ли чего, всё ли предусмотрел, не измыслил ли враг какой неведомой гадости? А тяжёлое предрассветное небо давит бегущими куда-то тучами, заставляя ещё раз задуматься о своей ничтожности перед лицом вечного?