Шестеро против Шекспира. Печальные комедии современности

Склероз. Это как?

Майя. На таланте. Ну же!

Удивленный Склероз подвигается, Майя ложится рядом, головой на руку Склероза.

Мы лежали с Гришей в одной кровати, под одним одеялом. Мы целовались, не скрою.

Склероз. А потом?

Майя. А потом…

Рома. Да, а что потом?

Майя. А потом я сказала ему – «нет!» и заснула. А он так и пролежал рядом со мной, всю ночь, не сомкнув глаз.

Рома. Но почему?

Майя. Что вы, неужели не понимаете?! Как я могла? До свадьбы?! Что бы он обо мне подумал?! (Встает и садится снова к столу перед Ромой.)

Склероз. Майя Аркадьевна, хотите, я вам скажу, что бы я на месте бедного Гриши о вас подумал?

Рома. На месте Гриши мог быть я… (Мечтательно замирает.)

Склероз. Не обольщайтесь! Вас бы она тоже продинамила!.. (Смотрит на Рому.) Размечтался…

Майя (иронично улыбаясь). Кстати, мальчики, я тогда же поняла, откуда пошло выражение – «трепетная грудь». В ту секунду, когда Гриша впервые ощутил мою грудь, он так трепетал, как белье на сквозняке.

Рома. И все-таки, почему ты не вышла за него замуж?

Майя. Гриша предлагал. Он даже спросил, какой у меня размер безымянного пальца, чтобы купить кольцо. Но я сказала ему— нет, Гришенька, это слишком просто. Давай на время расстанемся и проверим свои чувства. И мы расстались. Он вскоре женился. А я уехала по распределению работать, на Камский…

Рома. Целлюлозно-бумажный комбинат. И начальником у тебя был Есафов Вениамин Ионович.

Склероз снова издает стон и прячется под плед.

Майя. Оська, ты тоже работал на этом комбинате?!

Рома. Нет. Всю жизнь я ковырялся в зубах. Я работал зубным техником, как папа. Он говорил мне: «Сынок, зубы выпадают у всех, даже у членов политбюро».

Майя. Откуда же ты знаешь Есафова?

Рома. Маечка, какой же у тебя все-таки склероз!

Майя (глядя туда, где лежит Склероз). Еще тот!.. Но кто тебе сказал, что у меня склероз?

Рома(изумленно). Ты…

Майя. Когда?

Рома. Только что.

Майя. Я?! Убейте меня – не помню… Оська, а ты помнишь, как детьми мы играли с тобой в прятки?

Рома. Конечно, помню.

Майя. А давай сейчас с тобой поиграем!

Рома. Где? Здесь?!

Майя. Да. Я закрываю глаза. А ты – прячься. Быстренько!

Майя встает, закрывая глаза, Рома ищет, где спрятаться. Спрятаться практически негде. Он пытается спрятаться под плед, натыкается на Склероза, отшатывается. Потом прячется, присев у Майи за стулом.

Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать! Кто не спрятался, я не виновата! (Открывает глаза и сразу обнаруживает Рому.) Нет, так не интересно. Оська, слушай, ты же помнишь нашу старую квартиру? Рома. Прекрасно помню.

Майя. Мы сейчас поиграем с тобой в прятки по памяти. Рома. Как это, я не понимаю?

Майя. Очень просто. Ты задумаешь – где спрятался в той квартире, а я буду отгадывать. Раз, два, четыре, пять. Ну, задумал?

Рома. Сейчас. Погоди. Задумал…

Майя. Я иду искать… Только играем по-честному. Оська! Ты спрятался в кладовке?

Рома. Нет!

Майя. Ты – за дверью у черного хода.

Рома. Мимо.

Майя. Я знаю! Ты у бабушки Перфиловой под кроватью. Угадала?

Рома. Ты что?! У нее там – ночной горшок стоял… Сдаешься?

Майя. Ладно, сдаюсь. Где ты спрятался?

Рома. В коридоре стоял сундук Мищуков. Помнишь? Я – в этом сундуке.

Майя. А как ты его открыл? Там же крышка тяжеленная.

Рома. Мне папа помог. Он тогда еще был.

Майя. А папу твоего…

Рома. Расстреляли. В том же тридцать седьмом. Но я успел сказать ему, что хочу на тебе жениться.

Майя. Ты на мне?! И что твой папа?

Рома. Я думал, он будет смеяться надо мной или ругать. А он только спросил, где мы собираемся жить после свадьбы. Ну а тебя я спросить уже не успел… Все. Извини, Маечка, мне пора. Я ведь сейчас лежу в больнице. У нас скоро обход.

Майя. Погоди, я же еще…

Рома. Ничего! Про Есафова ты расскажешь мне в следующий раз. Только я тебя прошу – вспомни что-нибудь новенькое…

Майя. Так я много чего помню!

Склероз. Майя Аркадьевна, человек торопится. В следующий раз – значит, в следующий раз.

Майя. Оська, а мы с тобой еще встретимся?

Рома. Обязательно. Береги себя!

Майя. Я тебя провожу.

Рома. Не надо, Маечка. Лучше скромные проводы в дальнюю дорогу, чем пышные проводы в последний путь! (Машет на прощанье, уходит. Склероз вылезает.)

Склероз. Надеюсь, Майя Аркадьевна, в разговоре со своим Оськой вы мной особо не страдали?

Майя. Слава богу, нет. Такие воспоминания нахлынули. Я будто помолодела на сто лет!

Склероз. Я вижу, вам понравилось, а мне не очень! Я вам не Гриша, чтобы молча лежать и терпеть такое. Вы мне рта не давали открыть!

Майя. Естественно. Что бы сказал Оська, если бы он вас услышал и узнал, что я не одна?!

Склероз. Поймите вы, меня, кроме вас, никто не слышит и не видит.