Шестеро против Скотленд-Ярда [сборник]

А поскольку мистер Друри, выскакивая из салона своего «Роллса» с нервной живостью, ставшей характерной приметой его личности уже более двадцати лет, всегда находил секунду, чтобы улыбнуться и дружески приветствовать Флорри, то завладел ее мыслями и сердцем столь же легко, как и стал кумиром для других женщин. Но, должно быть, никто больше, чем Флорри, не радовался так искренне, когда он нашел для себя еще одну весьма выигрышную роль в пьесе «Горькие лавры», сотое представление которой предстояло уже совсем скоро. И вечер за вечером она с улыбкой приветствовала каждое новое объявление, появлявшееся на доске перед кассой: «Извините, но мест в партере уже нет», «Просим прощения, но амфитеатр заполнен», «Балкон на сегодня распродан», «Остались только приставные (или стоячие) места» и, наконец, «Все билеты проданы». Казалось, спектакль теперь будет идти вечно, а лица тех, кто входил в театр через служебную дверь, сияли от веселья и довольства жизнью, за что Флорри готова была полюбить их еще больше.

Что же касалось молодого человека, то он предоставил сырье, подготовительный материал, как думала Флорри, из которого мистер Друри сумел создать свой блестящий монумент театрального искусства. Но если он был чем-то недоволен, то это просто неблагодарный тип. И вообще, можно подумать, что кто-то обращал внимание на автора пьесы, если им не был великий Шекспир. В сравнении с актерами он казался фигурой незначительной, редко появлявшейся в театре. Но однажды еще перед премьерой мистер Друри привел с собой угрюмого и неряшливо одетого юнца, которому со свойственной ему любезностью представил Флорри в своей обычной, чуть возвышенной манере:

– Послушайте, Джон, вам просто необходимо познакомиться с Флорри. Она для нашего театра – талисман. Даже не знаю, что бы мы без нее делали. Разреши тебе представить, Флорри, мистера Скейлза, чья новая пьеса сделает нас всех по-настоящему богатыми людьми.

Мистер Друри никогда не ошибался при выборе пьес. В его руках каждая из них становилась золотой. А мистер Скейлз за прошедшие с тех пор три месяца если не утратил мрачного вида, то уж точно стал заметно лучше одеваться.

И вот настал тот знаменательный вечер – суббота, 15 апреля, – когда «Горькие лавры» показывали в девяносто шестой раз. И это после аншлага на дневном представлении. Мистер Скейлз и мистер Друри, одетые в вечерние костюмы, прибыли в театр вместе, но, как озабоченно отметила Флорри, поздновато. Мистеру Друри следовало поторопиться, однако его задерживал этот зануда мистер Скейлз, затеявший с ним спор и старавшийся в чем-то убедить, не давая переступить театрального порога. Впрочем, мистера Друри это совершенно не выводило из равновесия. Он улыбался – его чуть кривоватая и по-детски лукавая улыбка тоже была частью популярного имиджа, – а потом сказал, положив по-дружески свою руку на плечо мистера Скейлза:

– Извини, дружище, но уже ничего нельзя остановить. Сам понимаешь, занавес должен открыться вовремя. Приходи ко мне после спектакля, а я заодно приглашу тех парней тоже.

И он исчез, все еще улыбаясь, подобно эльфу, взмахнув выразительной рукой. А мистер Скейлз, немного потоптавшись в дверях, развернулся и прошел мимо угла, где расположилась Флорри. Он по-прежнему выглядел угрюмым и чем-то очень обеспокоенным. Подняв голову, увидел Флорри и усмехнулся, глядя на нее. Улыбке мистера Скейлза не хватало детского обаяния, но выражение его лица заметно прояснилось.

– Что ж, Флорри, – сказал мистер Скейлз, – дела у нас идут очень неплохо, если иметь в виду финансы, верно?

Флорри охотно с ним согласилась.

– Но мы уже начали привыкать к этому, – заметила потом она. – Мистер Друри чудесный актер. Совершенно неважно, кого он играет. Публика все равно валит валом, чтобы посмотреть на него. Но конечно, – добавила она, поняв, что ее слова прозвучали не слишком вежливо, – он еще и с умом подбирает для себя пьесы.

– Ах да, пьеса… – пробормотал мистер Скейлз. – Вероятно, пьеса тоже имеет ко всему некоторое отношение. Не слишком большое, но все же… Кстати, вы видели спектакль, Флорри?

Конечно, Флорри побывала на спектакле. Мистер Друри был настолько добр к ней, что никогда не забывал дать контрамарку на одно из ранних представлений, даже если зал оказывался заполнен.

– И что вы думаете о пьесе? – заинтересованно спросил мистер Скейлз.

– О, мне она показалась очень милой, – ответила Флорри. – Я все глаза выплакала. Особенно когда он возвращается без одной руки и узнает, что его невеста с тем плохим типом отправилась пить коктейли на вечеринке…

– Да, это трогательно, – сказал мистер Скейлз.

– Еще сцена на набережной… Ею просто залюбуешься. Мне так понравилось, когда он скатывает свою шинель и говорит полисмену: «Значит, мне сегодня придется почивать на своих лаврах…» Отличную реплику написали вы для него перед окончанием акта, мистер Скейлз. А уж как он произнес ее…

– Что верно, то верно, – кивнул мистер Скейлз. – Никто не смог бы произнести такую фразу лучше Друри.