Шестеро вышли в путь. Роман

Грушин, не вступая в дальнейшие разговоры, повернулся и зашагал к Пружникову. Он знал его маленький домик на окраине города. Что-то в голосе и в выражении лица прохватаевской соседки было такое, от чего на сердце у Грушина стало очень тревожно.

В доме Пружникова была полная тишина. По-видимому, все спали. Грушин постучал энергично и громко, но ему никто не ответил. Он вошел в холодные сени. Тусклый свет проникал через пыльное окошечко. Он постучал в дверь, которая вела в комнату. Ответа не было. Он толкнул дверь и вошел.

В лампе, стоящей на столе, выгорел керосин, и слабый огонек подрагивал на конце тлеющего фитиля. Два человека, сидя друг против друга, спали, положив головы на стол. Пружников посапывал тихо, как ребенок. Прохватаев храпел, посвистывал, бормотал, и огромное его туловище содрогалось от храпа.

Грушин задул лампу, подошел к окну и снял одеяло, которым оно было завешено. Снаружи был еще ставень. Грушин вытолкнул болт, открыл окно и распахнул ставень. Копоть потянулась наружу. Тогда Денис Алексеевич тронул Пружникова за плечо. Пружников сразу поднял голову, секунду смотрел на секретаря, уже через секунду все сообразил и придал лицу соответствующее выражение.

- Рассказывайте, - сказал Грушин.

Пружников заговорил охотно, быстро, любезными, округлыми фразами.

- Видите ли, Денис Алексеевич, товарищ Прохватаев находился в лапах классово чуждого элемента - в лице известного в уезде кулака Катайкова. Путем систематического спаивания - как здесь, в городе, так и в интимной обстановке, у себя на хуторе, - гражданин Катайков добился от товарища Прохватаева целого ряда незаконных поступков. Так, например, товарищем Прохватаевым выданы фальшивые командировочные удостоверения ряду темных лиц по указанию гражданина Катайкова. В данном случае мы имеем типичную картину сращивания госаппарата с частным капиталом. Об этом неоднократно писалось в газетах, говорилось на собраниях, так что наш случай можно считать типическим.

- Кому даны командировки? - коротко спросил Грушин.

- Гражданину Гогину, - охотно стал перечислять Пружников, - гражданину Тишкову и гражданину Булатову. Также незаконно совершена запись акта гражданского состояния, то есть брака, гражданина Булатова с гражданкой Каменской.

- Деньги брал? - спросил Грушин. У него спирало дыхание и голос стал хриплым.

- Брал, - горестно сказал Пружников, - двести рублей. Выдал расписку, но в благодарность за фальшивые командировки и регистрацию брака Катайков расписку вернул, так что можно считать, что эти двести рублей являются как бы взяткой… Одну минуточку, если позволите.

Пружников встал, подошел к Прохватаеву, взял его за шиворот, поднял, точно куль с мукой, и, держа на весу, второй рукой залез в карман. Из кармана он вынул расписку, а Прохватаева бросил. Тот упал обратно и громко стукнулся головой о доску стола.

- Вот, пожалуйте, - сказал Пружников, протягивая Грушину бумажку.

Грушин развернул ее и прочел.

- Так, - сказал он. - Это ты его втравил во все эти махинации?

- С вашего разрешения, - спокойно сказал Пружников, - деньги получал гражданин Прохватаев, так что уголовной ответственности я подлежать не могу. Партийной ответственности я также подлежать не могу, поскольку являюсь беспартийным.

- Так… - Грушин встал и положил расписку в карман.

На одну секунду у него все поплыло перед глазами. Непреодолимо ему хотелось растолкать эту сонную тушу и выложить все, что он, Грушин, думает. Но растолкать Прохватаева все равно не удалось бы, да и проснувшись, он спьяна ничего бы не понял. Грушин сжал кулаки и, не прощаясь, вышел. Пружников посмотрел ему вслед и просвистел несколько тактов залихватской, веселой песенки. Потом он сходил в сени, принес ковш воды и спокойно вылил ее на голову Прохватаева. Прохватаев забормотал, зафыркал и поднял голову. Тупыми глазами смотрел он на Пружникова и медленно приходил в себя.

- Фу, гадость какая! - сказал он наконец. - Дай, друг, стаканчик опохмелиться.

- Извините, гражданин Прохватаев, - сказал Пружников, - здесь для вас никакого стаканчика нет. Отправляйтесь лучше к себе домой. И в этот дом по возможности забудьте дорогу…

Грушин в это время входил в уездное управление милиции. Начальник управления торопливо писал.

- Кажется, дело серьезное, - сказал он, увидя Грушина. - Государственного масштаба дело. Посылаю нарочного в Медвежку. Садись. Сейчас допишу донесение.

Глава третья СЕРДЕЧКИНА ИЗБУШКА