Шестеро вышли в путь. Роман

Медленный ход следствия раздражал и Грушина и Фастова, но они решили все-таки задержать выезд до утра, чтоб ехать, зная как можно больше. Оба они связывали таинственную свадебную поездку Булатова и Катайкова с не менее таинственными слухами о белогвардейском отряде, будто бы скрывающемся в лесах.

Допросы, которые вели Фастов и Грушин, дали мало точных сведений. Все, что рассказывали близкие к Катайкову люди, было бездоказательно: слухи, предположения и догадки. Заставляло думать, что дело серьезно, только очень уж большое количество догадок и слухов. Материала было не достаточно, чтобы предать кого-нибудь суду, но достаточно, чтобы начать следствие.

Верховой поехал до Куганаволока - заготовить подставы и обеспечить переправу через Водл-озеро.

Вечером к Грушину явились Каменский и Моденов. Когда прошла растерянность, овладевшая Каменским в первые минуты после бегства Ольги, он взял себя в руки и теперь держался даже спокойно.

Свойственное ему позерство, раздражающая красивость движений и слов исчезли. Несчастье его облагородило.

- Я прошу вас меня понять, Денис Алексеевич, - сказал он. - Если бы Оленька вышла замуж за Булатова, я был бы огорчен, однако не стал бы вас беспокоить этой семейной историей. Но я понимаю, что дело гораздо хуже. Ее заманили в ужасную компанию. Может произойти любое несчастье. Я очень прошу вас взять с собой меня и Андрея Аполлинариевича. Мешать вам мы не будем.

Грушина тронула простота его слов. Он вышел из-за стола и ласково обнял Каменского за плечи.

- Конечно, мы возьмем вас, Юрий Александрович, - сказал он.

Ему хотелось еще сказать старикам, что напрасно они мучают себя мыслью, будто к ним относятся с недоверием. Ему хотелось сказать, что он очень их уважает и очень рад, что в Пудоже есть два таких умных и образованных человека. Он ничего этого не сказал, но старики это поняли по тому, каким серьезным и дружеским тоном он говорил с ними.

Выехали в шесть утра. В отряде было двадцать верховых и коляска. В коляске ехали Моденов и Каменский.

В час дня были в Куганаволоке. Четыре карбаса стояли готовые. Грушин разрешил задержаться на полчаса - поесть горячего и выпить чаю. Дальнейший маршрут обсуждали в сельсовете. Паренек, отвозивший Катайкова, уже вернулся и сообщил, что Катайков с друзьями отправились в Калакунду. Это настораживало еще больше. Странная свадебная поездка в такую глушь…

Через полчаса четыре карбаса отчалили.

Высадились на берегу Илексы в восемь вечера. Лошадей оставили в Куганаволоке, и дальше предстояло идти пешком. В девять пришли в Калакунду.

Фастов долго допрашивал Фролова, соседа Савкина. Сначала Фролов знать ничего не знал и ведать не ведал, но, поговорив с Фастовым, испугался и все рассказал. Одно дело - оказать уважение богатому купцу и скрыть маршрут его деловой поездки, но совсем другое - попасть из-за этого богатого купца на скамью подсудимых. Фролов великолепно уловил разницу.

Во вторник, в шесть утра, вышли из Калакунды. Предстоял тридцатикилометровый переход. Перед отправлением Грушин сказал Моденову и Каменскому:

- Вы будете нас задерживать. Хотите двигаться за нами - пожалуйста. Но мы пойдем вперед.

Каменский и Моденов согласились идти одни.

Вышли все вместе, но через полчаса старики отстали. Отряд исчез за поворотом тропы, а старики продолжали не торопясь продвигаться дальше.

Отряд был в Лузе, когда старики, пройдя двадцать верст, обессилели и уселись отдыхать. Они пришли в Лузу только в три часа дня. Отряд в это время миновал, озеро Ик и был недалеко от Носовщины. Отряд вошел в Носовщину в пять часов - как раз в то время, когда старики переправлялись через Лузское озеро.

К вечеру они добрались до озера Ик. Отряд обошел озеро тропой, а старикам повезло: на берегу стояла лодка и два мужичка варили уху. Старики уговорили перевезти их. У Каменского были с собой деньги, а деньги в здешних местах ценились дорого.

Таким образом, к часу ночи старики добрались до Носовщины. Отряд спал, выставив часовых. Часовые пристроили на ночлег и стариков. Отряд вышел в шесть утра, а старики проспали до девяти и в девять двинулись вслед за отрядом.

В это время с севера по тропам уже шли отряды милиционеров и пограничников. Шли от Нименьги и с Виранд-озера, шли из Малошуйки и Петровской. Были перекрыты все тропы от Носовщины на север, на восток и на запад. По всему побережью пограничники осматривали каждый карбас и каждую шхуну, уходящую в море. Сторожевые катера курсировали вдоль берега. Подходы норвежской шхуне были закрыты наглухо. Предупреждены были станции двух железнодорожных линий: Петрозаводск - Мурманск и Архангельск - Вологда. Вышедшие из Каргополя отряды перехватили тропы от Янгоры и Кожпоселка. Вокруг лагеря Миловидова сомкнулось гигантское кольцо. Внутри кольца лежали бесконечные пространства лесной пустыни. Месяцами могла бы банда скрываться и двигаться с места на место по лесам и болотам, но выйти из пределов кольца не могла. А кольцо медленно, но неуклонно сжималось.