Шестикрылый серафим Врубеля

– И ниче, – разозлился гурман в косухе. – Тогда можно предъявить Шестикрылому за странную смерть Супер Боба. Ведь ясно же, кто проломил Бобке башку.

Карлинский поднялся с дивана.

– Господа! Прошу минуту внимания, – взмахнув рукой, оборвал он говорящих. – Нельзя ли повторить то же самое, только с пояснениями для непосвященных?

– Это кто? – лениво обернулся небритый к режиссеру.

– Мой хороший друг, маг и волшебник, Боря Карлинский, – промямлил смущенный Вельдш. И распорядился: – Проясните ситуацию, Борис в курсе нашей беды.

Плюшевый подался вперед и заинтересованно спросил:

– Че, правда маг?

– Ну да, похоже на то, – приосанился Карлинский. – Так что с Петровым?

– Пашка жил в мире граффити, – начал рассказывать гурман в косухе. – В этом мире его звали МиГ тридцать один. В простонародье – Тридцать Первый. Или просто МиГ. И МиГ объявил войну Шестикрылому. Слышали о таком явлении стрит-арта?

– Я, дружок, больше по другой части и не особенно силен в современном искусстве, – ласково улыбнулся Карлинский. – Буду очень признателен, если изложишь подробности.

– Да ладно гнать, – неподдельно изумился гурман, во все глаза рассматривая собеседника. – Везде трубили о картине Шестикрылого, проданной на заграничном аукционе за туеву хучу денег, и про то, как эта картина самоуничтожилась после покупки при помощи встроенного в раму шредера. Неужто не слышал? Ну ты, старик, даешь!

– Я что-то такое слышал, – оживился в своем углу Виктор.

– Слышал что? – обернувшись к Вику, рассказчик глумливо вскинул бровь.

– Что ту картину Шестикрылого купила Мадонна.

Гурман оглядел следователя с ног до головы и, явно не принимая всерьез, ехидно проговорил:

– Хоть кто-то что-то слышал!

И, снова обращаясь к Карлинскому, деловито продолжил:

– Так вот, при помощи шредера изрезана была лишь часть картины, оставшийся кусок ушел на тех же самых торгах вдвое дороже, чем стоил весь так называемый «шедевр». В Инстаграмме Шестикрылый не постеснялся написать, что он крайне огорчен тем, что ему отвалили немерено бабла. Он-де хотел показать быдломассе, что они придурки и хавают шлак. А вон оно как вышло. Еще больше денег в клюве принесли.

– Тут ведь дураку понятно, что все заранее было просчитано и это тупо рекламный ход, – усмехнулась длинноногая брюнетка.

– Этой своей выходкой Шестикрылый плюнул в мир граффити, – заявила крохотная Кэт. – Мы – андеграунд, а не поп-арт. Нельзя нанять коммунальщиков и разрисованный кусок стены закрыть плексигласом, чтобы вандалы не попортили, ибо это противоречит самой идее уличного искусства. А трафаретную мазню Шестикрылого власти города обносят заграждениями и берут под стекло. Пипец какой-то.

– Да дело даже не в этом, – отмахнулся бородатый. – Последней каплей, переполнившей чашу терпения сообщества, стала дикая выходка Шестикрылого. Прикиньте, этот поц закрасил своим трафаретом граффити Супер Боба – райтера-легенды. Бобка еще лет пятнадцать назад сделал рисунок под мостом, в таком месте, куда хрен долезешь. И ни один паркурщик с баллончиком краски в руках не посягнул на его работу, ибо картинка уже стала символом этого города. И только Шестикрылый, гад, посмел намалевать поверх шедевра Боба свой дешевый трафарет.

– Шестикрылый не рисует сам? – уточнил Карлинский. – Только по трафарету?

– Это его ноу-хау, – глумливо скривился плюшевый. – Вроде как он придумал свой собственный стиль – трафаретный. А на самом деле, как я понимаю, этот додик просто медленно рисует и плохо бегает. Пару раз застукали дурака у стены с баллончиком, отмутузили в отделении полиции, он и задумался, как бы ускорить творческий процесс.

– В общем, – продолжил рассказ бородатый, – Боб закрасил мазню Шестикрылого и поверх вывел новую надпись. Шестикрылый ответил новым трафаретом. Их граффити-баттл длился полгода, пока Супер Боба не нашли с проломленной башкой.

– А ты расскажи, как попал под поезд Пинки Пай. Это чувак, который с детства бомбит поезда, расписал основную часть вагонного фонда РЖД, всю жизнь провел на колесах и ни разу даже не поскользнулся, не говоря уже о том, чтобы свалиться на рельсы. Пинк как-то написал в инете, что новая работа Шестикрылого – фуфло, впрочем, как и старые. И после этого его тут же переехало товарняком.

Доктор Карлинский принял из рук режиссера наполненный фужер и, отхлебнув коньяку, поморщился, неодобрительно протянув:

– Ну это уже конспирология. А вот история Супер Боба заслуживает того, чтобы в ней разобраться.

– Да на хрен кому надо разбираться? – поморщился небритый. – Списали на несчастный случай. Шел, поскользнулся, упал, очнулся – дыра в башке.

– Не скажи, дружок, – улыбнулся Карлинский. – Виктору надо. Он следователь прокуратуры по особо важным делам, интересуется предумышленными убийствами, к которым, несомненно, относится не только гибель Боба, но и смерть Павла Петрова.

– Было бы прикольно, если бы уголовное дело завели, – пискнула Кэт.

– Обязательно заведут, – заверил психиатр. И тут же потребовал: – Если, парни, хотите помочь следствию, выкладывайте все, что знаете о Шестикрылом.

В раздавшемся гуле голосов можно было различить: