Шестикрылый Серафим

— Но и это тоже не спасает меня, — продолжал Алик. — Ведь с Семиной-то ты не была знакома, а только видела ее один раз. И вообще, мне все это напоминает какую-то семейную сцену. Что, ты готовишь меня к смерти?

— Я так за тебя беспокоюсь, — тихо сказала я, пытаясь сдержать слезы.

— Твое беспокойство, Сашенька, безусловно мне льстит. Оно свидетельствует о том, что наше, с позволения сказать, знакомство переросло в привязанность. Причем не скрою — взаимную. Но она совершенно не является поводом для того, чтобы я бросил все и сидел около твоей юбки, обеспечивая тебе спокойную жизнь.

— Ты ничего не понял, Сухов, — вздохнула я. — Наши отношения всегда были хороши тем, что мы не мешали друг другу. Я прекрасно понимаю, что это удобно тебе, и не скрываю, что это точно так же удобно и мне. Я действительно привязана к тебе. И, думаю, естественный конец нашим отношениям не грозит. Знаешь, — я улыбнулась, — мне вдруг подумалось, что если я паче чаяния соберусь выходить замуж, то приглашу тебя в свидетели. Прости, я сейчас скажу грубость, но мне кажется, что после этого тебе будет даже интереснее спать со мной. Угадала?

— Ты проницательна, — усмехнулся Алик. — Продолжай, пожалуйста.

— Мы с тобой друзья, Сухов. И я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Пусть конец наших отношений будет естественным, пусть они умрут сами собой. Но я не хочу, чтобы они прекратились из-за какого-нибудь несчастья с тобой. — Я старательно избегала слова «смерть», говоря о живом Алике. — Это ненормально, когда погибают молодые мужчины. Это трагедия. Одну такую трагедию я уже пережила. И не хотела бы, чтобы это случилось снова. Хотя в общем-то, живу, как и ты, сегодняшним днем.

Алик молча вышел на кухню, поставил на плиту чайник и вернулся в комнату.

— Знаешь, Сашуля, я рад, что у нас состоялся этот обмен мнениями о наших взаимоотношениях. И свидетелем к тебе на свадьбу я пойду. Правда, спать с тобой после этого я вряд ли буду. Но это детали. Кстати, и разговор наш сегодняшний завтра скорее всего был бы совершенно другим. Но не о том речь. Я тут накричал на тебя с твоими навязчивыми идеями. А ведь ты так и не сказала мне, раскопал ли Брадис до своей смерти что-нибудь новенькое?

— К сожалению, нет, — вздохнула я. — А если и успел, то об этом теперь никто не узнает. Буквально через две недели после нашей с ним последней встречи он уже перестал кого-либо узнавать. Так и умер, не приходя в сознание.

— Может быть, какие-то его записи сохранились? — спросил Алик.

— Я спрашивала. Говорят, ничего не осталось. Только телефонная книжка. Я сама ему эту книжку из дома приносила. Да на это вряд ли можно было и рассчитывать, он же все держал в голове.

— Жаль старика, — помолчав, сказал Алик. — Мог бы еще пожить.

— На самом-то деле он был не такой уж и старый, всего шестьдесят три года. Мог, конечно, уйти на пенсию, но не хотел. Говорил, что дома скиснет, да и начальство упрашивает остаться. Таких профессионалов, как он — по пальцам перечесть.

— Да, начальство наше всегда упрашивает поработать. А как путевку в санаторий — не допросишься. В очереди на квартиру — не достоишься. Придешь со своим гастритом в генеральскую столовую — вытолкнут взашей. А потом в холле листок с фотографией из личного дела вывесят с одним из трех стандартных вариантов текста: или после тяжелой и продолжительной болезни, или скоропостижно скончался, или погиб при исполнении

— И все-таки лучше бы тебе без этого обойтись, — сказала я.

— Как же без этого обойдешься? Все равно придется. Давай-ка лучше чайку попьем, пока этого не случилось.

— Торопишься? Ты разве не останешься?

— Останусь, конечно. Я же еще не был свидетелем у тебя на свадьбе.

Глава 7

Апрель 1985 г., г. Москва

— Значит так вы должны понимать, что процессы пошли. И это — основное. Но я тебе скажу откровенно, народ нас может не понять, если буквально завтра мы начнем поднимать цену на водку. А сделать это придется. Нам нужно очень много денег. С нефтью дела плохи, то есть пока еще все нормально, но скоро этому конец. Так что здесь нужен какой-то новый подход. Кстати, ты обратил внимание на это общество, созданное в Ленинграде?

— Простите, какое?

— Ну это, трезвенников и язвенников, под руководством какого-то профессора. Они нам не могут испортить игру?

— Ну что вы. Наоборот, они нам очень помогут. Вам надо поддержать эту кампанию. С одной стороны, она продемонстрирует заботу партии о здоровье народа, а с другой — обоснует требованиями трудящихся и, так сказать, видных деятелей медицины необходимость новой антиалкогольной кампании.

— Так откуда же у нас на это деньги? Нам надо не тратить, а получать. А самый быстрый и действенный способ — это поднять цену на водку и увеличить ее выпуск.