«Шестисотая» улика

– Нельзя, – сказал он и тут же добавил: – Потому что у меня имеются насчет его сомнения. Парень снюхался с местным участковым. И к нам в бригаду он просится не просто так, а по конкретному заданию того мента. В Москве сейчас много угоняют машин. И раскрыть такую устойчивую группу, как наша, для ментов за счастье. Поэтому, как только он пригонит тебе «Мерс», ты его уложишь там. Зачем он нам?

– Я?! – Кесарь изо всех сил старался не показать, что он струсил от предстоящей мокрухи. Угонять машины, это одно дело. А убить человека, это совершенно другое. На такое он не подписывался.

Но Бугор ткнув пальцем ему в грудь, упрямо сказал:

– Ты. А кто кроме тебя это сделает? Пупа? Так он уже мочканул одного. Мне и вовсе нельзя. Если меня зацапают за этого пацана, то острова «Огненный» мне не избежать. А мне на свободе пожить охота. Баб пощупать. – Он хотел засмеяться, но, заметив на лице Кесаря нерешительность, зло сверкнул белками глаз. – Что, сучонок, струхнул? Ручонки задрожали? А денежки любишь. Когда берешь денежки, ручки не дрожат?

– Да у меня и сейчас они не дрожат, – проговорил Кесарь, чувствуя, что руки у него и в самом деле подрагивают, но не настолько, что Бугор мог это заметить. Скорее всего, проговорил он это просто так. Решил подловить Кесаря.

– Ладно. Если надо, я его сделаю, – согласился Кесарь, хотя на самом деле, хотел сейчас другого: развернуться и сломя голову бежать отсюда. Пацан тот, может и в самом деле, просится к ним с целью, чтобы потом выдать их своему участковому. Но Кесарь понял и кое-что еще, о чем наверняка, подумывал хитрющий Бугор. Посылая его на мокруху, он знает, что после уже Кесарь с ними будет повязан кровью. Вот только что с этого самому Кесарю?

Пупа достал пакет. Тот самый, в котором, завернутый в газету, лежал пистолет «ТТ». Положил пакет перед Кесарем.

– Забирай, – сказал он и добавил: – Сейчас мы с тобой сгоняем в одно местечко. Там у этого пацана гараж. Я тебя с ним познакомлю и отвалю. Ты уж сам с ним договоришься, где вам потом встретиться, когда он угонит «Мерседес». Но я думаю, что лучше всего, это тебе сделать у гаражей. Местечко там тихое. А потом, окраина. Ни одной живой души вечером там нет.

– В таком случаи, я постараюсь воспользоваться твоим советом. – Прозвучало не совсем дружелюбно. Но по-другому отвечать Кесарь и не собирался. Если Пупа такой умный и все-то знает, то почему бы ему самому не уложить того парня и зачем подпрягать его, Кесаря.

– Ну смотри сам, – проговорил Пупа, когда они садились в машину. Опять за руль «девятки» пришлось сесть Кесарю. – Я водочки выпил, – объяснил Пупа, давая понять, что не собирается иметь неприятностей с ментами.

Кушнарь, как называл парня Пупа, Кесарю сразу не понравился. Было в его поведение что-то подхалимское. Разговаривая с Пупой, он вел себя так, словно всячески пытался втереться к нему в доверие, хотя виделись они всего пару раз и не больше. С Кесарем вообще увиделись только сейчас, но Кушнарев запросто называл его Олежкой. Глядя в его улыбающуюся, слащавую мордочку, похожую на мордочку мышонка, Кесарю хотелось хорошенько врезать по ней. Уж слишком она не внушала доверия. И пули на него, он уж точно не пожалеет.

Кушнарь оказался проворным пацаном, и с «Мерседесом» их не обманул. Все сделал, как и обещал. Деньги за угнанную иномарку, согласно уговору, он должен был получить от Кесаря. Но вместо денег, получил пулю.

На выезде из гаражей, дорогу «Мерседесу», преградила «девятка». За рулем в ней сидел Пупа, а рядом с ним какой-то человек, лицо которого показалось Кесарю отдаленно знакомым. И только приглядевшись более внимательно, он признал в нем того мента, который тогда сидел перед перекрестком в зеленой «десятке». Только на этот раз он был не в форме гаишника, а в модном джинсовом костюме.

– Покатался, а теперь вылазь, – сказал он Кесарю, быстро занимая его место за рулем угнанного «Мерседеса».

Пупа сидел в своей «девятке» и безучастным взглядом наблюдал за тем, как мент садится за руль иномарки. И только когда он уехал, выплюнув в открытое окно окурок сигареты, сказал с недовольством:

– Вот гнида, ментовская. – Потом, уставившись на Кесаря, рыкнул: – А ты чего стоишь? Садись в машину. Надо линять отсюда поскорее.

Кесарь сел рядом.

– Пистолет все еще у тебя? – спросил Пупа. – Надо избавиться от него. Двойная кровь на нем. Застукают менты и хана нам.

Кесарь не возражал. Он и сам подумывал об этом же.

Проезжая мимо огромной лужи, вытекающей из полуоткрытого канализационного колодца, Пупа остановился и велел Кесарю выкинуть пистолет.

– Будем считать это подарком для дигеров, – усмехнулся он, когда пистолет бултыхнулся в отверстие колодца, и до отказа надавил ногой на педаль газа.

Мотор «девятки» взревел, набирая обороты.

– Куда он погнал «Мерседес»? – спросил Кесарь, вглядываясь в удаляющиеся красные огни иномарки.

Пупа скроил недовольную рожу.

– А чего ты так об этом беспокоишься?