Шестнадцать способов защиты при осаде

Успех. Катастрофа была предотвращена, хотя и неописуемой ценой. Можно сказать, триумф. За исключением того, что в решающий момент какой-то идиот гладиатор совершил одну маленькую вещь, сделавшую эту немыслимую победу практически неважной, грошовой, второстепенной.

— Сформируйте незаметные патрули, — сказал я. — Пусть следят, чтобы нигде не было скопищ и волнений. Если кто-то из Зеленых завтра не выйдет на работу — собрать мне все имена.

Кто-то указал, что примерно три сотни Зеленых уже никогда работать не смогут — и, так как мы еще не знаем убитых наперечет, приказ будет непросто привести в исполнение. Об этом я, конечно, не подумал.

— Значит, опознайте тела, — сказал я.

Нико смотрел на меня как на какое-то чудовище.

— Как теперь быть с Зелеными? — спросил он.

— Никак, — сказал я. — Но зайди сегодня же в их штаб и скажи им — пускай в ближайшие двое суток изберут нового верховоду Темы. Передай им — пусть сами решат, кого именно, это их личное дело. Главное — чтобы он у них был. И пусть потом придет ко мне. Понял?

Нико колебался. Я знал почему. Теперь, когда я провозгласил себя императором, он не понимал, как со мной разговаривать. Для кого-то вроде Нико формальности имеют еще какое значение, и он не понимал, кто же я теперь — сэр, ваша честь, ваше императорское высочество, черт возьми?

— Нико, — сказал я, — не стой столбом. Шевелись.

Он бросил на меня испуганный взгляд, затем — изобразил самое робкое и неуклюжее воинское приветствие из всех, мною когда-либо виденных (до сих пор Нико отсалютовал мне один-единственный раз, и я, помнится, запретил ему впредь это делать), и с прямой как палка спиной зашагал от меня прочь.

* * *

— Ты поступил правильно, — сказала мне Айхма.

Я не люблю ругаться на женщин, поэтому просто ничего не ответил.

— Всё так, — настаивала она. — Если бы Зеленые сожгли штаб Синих, весь Город стал бы территорией войны. Полегли бы тысячи, а варвары снаружи…

— Молчи, — взмолился я, — прошу тебя.

— Тебе нужно было это как-то остановить, — продолжала она. — И у тебя попросту не хватило бы людей обставить все иначе. На самом деле ты молодец. Не ожидала…

Ей явно стало получше, но я все равно наотрез запретил ей возвращаться в «Дуэт» в такое время. Пока никаких сообщений о беспорядках на улицах Города не поступало, но выдыхать было рано. Кроме того, существовал реальный риск, что кто-то мог выяснить, кто рассказал мне о планах Зеленых, и в таком случае ей туда уже не вернуться никогда. Конечно, нет смысла пытаться объяснить ей это. Она и слушать ничего не станет.

— И еще коронация, — сказала она, — вот это было умно…

Я закрыл глаза. Она ведь даже не иронизировала. В ее исполнении ирония так же незаметна, как извержение вулкана.

— Это была не моя идея, — в который раз повторил я.

— Ну конечно, не твоя. — А вот это уже ирония. Алеющие потоки лавы устремились вниз по осыпающимся горным склонам. — Ход без малого гениальный. Нет, правда, я серьезно. Шумихи и пересудов — лет на сто вперед. Тебе реально удалось отодвинуть на задний план крупный мятеж. Мощно.

— Это сделал Лисимах, и, когда я его найду, видит Бог…

— Рискованно, конечно, — продолжала она давить на меня, как колесо телеги — на ужа. — Но ты верно рассудил. Все этого и хотели, пусть даже и не отдавали себе в том отчет. И теперь… нет, серьезно, снимаю шляпу, только это и требовалось. И, конечно, это все меняет.

— Айхма, — простонал я. — Пожалуйста, заткнись на хрен.

Нико все еще боялся разговаривать со мной, ходил напряженный как натянутая струна. Артавасдус продолжал косо смотреть на меня, ожидая, что я в любой момент снова превращусь в деспота. Фаустин отвел меня в сторону и сказал, что он долго и упорно думал обо всем и он на моей стороне, несмотря ни на что, но все равно считал правильным выразить свой протест, в самых сильных выражениях из возможных. На улицах Города мне начали кланяться, что не на шутку выбивало из колеи.

Вскоре ко мне прибыла делегация Зеленых. Поначалу все шло слегка неловко — все пришедшие столпились в вестибюле, мяли шляпы в руках; вид у них у всех был такой, будто им на шеи уже набросили петли. Я поприветствовал их непринужденно, и делегаты попятились прочь, оставив одного Бронеллия впереди — точно кита, выброшенного морем на мель.

Я посмотрел на него:

— Значит, это ты.

Бронеллий — не из тех, кто услаждает взгляд. У него шрам от скулы до скулы и нет половины носа. Он ничего мне не ответил, и молчание я воспринял как знак согласия.

— Мои поздравления, — сказал я и протянул ему руку. Он отшатнулся, затем взял ее и потряс. — Сейчас введу тебя в курс дела. В общем, Зеленые сейчас отвечают за такие задачи…

Думаю, он и половины из сказанного мной не воспринял, хотя я пришел к выводу, что он неглуп; порядком умнее Лонгина, земля ему пухом. Позже я узнал, что никто его места не хотел ни за какие деньги. Зеленый штаб погрузился в мрачную тишину, все затаили дыхание и изображали невидимок в тот момент, когда неудобный вопрос был вынесен на голосование. В конце концов Бронеллий поднял лапу в воздух и сказал:

— Я готов.