Шестое чувство

Впрочем, благоразумию уже не было места: кровь пенилась в моих жилах. Ведь во мне сидел зверь. Пантера. И стоило судьбе поставить меня в шаге от смерти – и эта кошка пробуждалась. Да, как всегда, раз за разом: вспыхивали желтоватые глаза, из мягких подушечек на лапах выныривали смертоносные когти, и звериный нюх неотвратимо подхватывал летящий по ветру запах борьбы и крови. Я боялась и одновременно ждала этих мгновений. Акира… о, Акира хорошо потрудился, он сумел сделать меня той, кем наметил, даже если это шло вразрез с моей собственной волей.

Я была сильно задета за живое. Сначала меня задел Родион, мой собственный босс, а потом оскорбили эти двое, и нелепое, грязное оскорбление это умылось кровью.

…Дом Усова светился окнами. Фонарь отбрасывал на землю желтое пятно. Я вскинула на плечо свою сумочку, сжала рукоять пистолета в левой руке и решительно шагнула к дому. И тут услышала за своей спиной шум мотора приближающегося автомобиля. Я встала за придорожное дерево, и тут же в лицо бросился прохладный вечерний воздух: мимо меня проехал и у самой ограды остановился автомобиль. Захлопали двери. Та-ак! По всей видимости, прибыли еще какие-то люди Усова. Я рассмотрела четверых, один за другим выходящих из машины. Причем, если не ошибаюсь, среди этих людей была одна женщина.

…Нина Алексеевна?

– Очень просто открывается, – выговорил незнакомый мне ровный хрипловатый голос. – Вот… раз, и готово. Идем.

Я выглянула из-за дерева и увидела, что, миновав калитку усовской дачи, к дому идут все четверо: первый высокий, второй – пониже и пошире, кажется, с бородой, третий… точнее, третья – женщина, и не Нина Алексеевна. Нина Алексеевна была повыше. А четвертый человек, низенький и плотный… четвертый человек шел, широко ставя ноги, как краб, и сильно прихрамывал.

Этого человека сложно было не узнать. Я машинально схватилась было за телефон, чтобы звонить Родиону, но тут же решила этого не делать. Да, конечно. Глупость эти телефонные звонки, тем более что…

Выстрелы! Еще и еще! И еще! Дом Усова глухо извергал из себя одну за другой сухие автоматные очереди, солидно бухали одиночные выстрелы, стелился вой потревоженной сигнализации, раздался протяжный предсмертный стон.

Я решительно сняла пистолет с предохранителя и бросилась к дому, у самого входа в который явно рисовалась чья-то стройная неподвижная фигура.

Глава 17

Роман Белосельцев одним коротким движением зашвырнул шприц за свою спину. Там, в кресле, сидел Наседкин, и шприц чуть было не попал ему в голову, о чем он тут же поспешил недовольно заявить. Белосельцев посмотрел на него и выговорил:

– Как, ты еще жив? Это забавно. Ты, Наседкин, плохо понимаешь, что ты сегодня будешь делать. Я тебя настрою. Ты вообще очень похож на одного хромого мопса, который жил во дворе воронежской клиники.

– Это где твоего братца пользовали? – огрызнулся тот.

– Абсолютно верно, – спокойно ответил Белосельцев. – Ты хорошо информирован о том, где и кого в нашей семье пользовали. Поможете мне, ребята. Правда, я не исключаю, что кого-то из вас могут положить на месте, но, уверяю, потеря для общества будет небольшая. Это так говорили одному мальчику, который упорно не мог понять выражения «у тебя не все дома». Ему говорят: «Да у тебя ж не все дома, дурень», а он улыбался и говорил: «Нет, у меня и папа, и мама дома. И еще дедушка с бабушкой в Москве». Ладно, – махнул рукой Роман. – Коля! Коля, иди сюда.

Николай выглянул из дверного проема:

– Ты что-то очень уверенно распоряжаться начал. Ты, Рома, наверно, забыл, кто тут главный.

Голос его прозвучал не очень уверенно, и тот, кому адресовались эти слова, без труда это уловил. Он поднялся с кресла, глянул в лицо бородатого, и тому показалось, что на его глазные яблоки давят чьи-то грубые холодные пальцы. Радужные пятна размером с хорошую столовую тарелку закружились в воздухе, и в голове Николая всплыло воспоминание: седой человек с окровавленной головой, лежащий под окнами в палисаднике. У бородатого был под мышкой пистолет, он мог бы выхватить его и хорошенько растолковать наглому выскочке, кто в шайке квартирных убийц главный, но… он этого не сделал. Одна мысль о том, что можно поднять пистолет на уровень холодного лица Романа Белосельцева, наполнила душу Николая липким страхом. Струйки пота пробороздили спину.

– Ну? – тихо спросил Роман.

– Я все сделаю, как ты сказал. Женя, Ира… да?

«Да» прозвучало тускло и жалко.

– Вечера дождемся, – хмуро проговорил Белосельцев.

– Рома, а ты покушать не хочешь?

– Нет…