Шестое чувство

Подводя итог прожитым вместе годам, я вдруг понял, что все это время, все двадцать лет, был счастлив — счастлив так, как бывает счастлив человек, проживший тихую, спокойную жизнь, не знавший ни радости побед, ни горести поражений, ни внезапности потрясений. Кто-то, может быть, скажет, что это не жизнь, а прозябание (кстати, Арнольд именно так и выразился), что счастье в борьбе, а не в тишине и спокойствии. Все это верно — но только отчасти, считал я. Не всем же, в конце концов, бороться, надо же кому-то и жить! Просто жить, не загромождая свой мозг решениями глобальных проблем. У меня есть сын, Василий, неплохой, в принципе, парень, и жена, Маша, о которой я, чего греха таить, так часто забывал. Вот и сейчас… Как я мог забыть! Хорошо, что она этого не заметила, решила, что эти необыкновенные цветы я достал специально к нашему юбилею. Нет, что ни говори, а Арнольд Иванович оказал мне неоценимую услугу. Как знал, что у меня двадцатая годовщина свадьбы! А может, и правда знал? Что ему стоило поворошить мою память и выудить оттуда сведения о свадьбе и, в частности, дату регистрацию брака? Ровным счетом — ничего.

Часы пробили восемь. Я спохватился и, подцепив указательным пальцем дипломат, вылетел на лестничного площадку.

День был хотя и солнечный, но холодный. Дул северный ветер и гнал куцые облака на юг. На углу пятиэтажки стоял газетный киоск, где работала тетя Клава, наша соседка по подъезду. Долгие годы она снабжала меня дефицитной периодикой, оставляя специально для меня нужные мне экземпляры, а я помогал ей по дому чем мог: она ведь жила одна. Но сейчас, вместо обычной приветливой улыбки, тетя Клава одарила меня сердитым взглядом из-под насупленных бровей и высокомерно поджатыми губами. Я оробел.

— Здравствуйте, соседушка, — сказал я настороженно. — Для меня ничего нет?

— Какая я тебе соседушка! И не стыдно в глаза смотреть? Здоровый мужик, а позволяешь себе такое! Мало того, что полночи где-то шлялся, да еще домой пьяный заявился. Думаешь, я не знаю? Я, братец ты мой, все знаю, все видела!

Я стал белее бумаги, а киоск «Союзпечати» поплыл куда-то вдоль улицы.

— И нечего мне тут бледнеть! Нашкодил, так держи ответ! А жена ведь верит ему! На рыбалку он ездил… Как же! Поди, за сорок уже перевалило, а все туда же…

Первый шок прошел. Я взял себя в руки, но еще не решил, как себя вести с этой вздорной старухой — разыграть ли оскорбленную невинность или обернуть все в шутку. Тон тети Клавы вдруг резко изменился.

— Ну, хватит дуться, — добродушно сказала она, доставая из-под прилавка пачку газет и журналов. — Не сержусь я боле. Мне-то, в общем, дела нет до твоих похождений. Бабу твою жалко, хорошая она, работящая. Да и ты, видно, мужик неплохой, только… Ничего жена-то? Молчит? Не догадывается?

Я все-таки решил возмутиться.

— Да что вы такое говорите, тетя Клава! Вы же меня знаете. Чтоб я… Да никогда! Провалиться мне на этом самом месте, если вру!

— А, все вы так говорите, — махнула она рукой. — На вот, я тебе тут подобрала на твой вкус и цвет. И «Футбол», и «Советский спорт», и «Англия». А с Арнольдом не связывайся, алкаш он, знаю я его.

У меня перехватило горло, а ноги стали ватными; единственным моим желанием было исчезнуть, раствориться в воздухе, превратиться в собственную тень.

— С к-каким Ар-рнольдом? — заикаясь, прохрипел я.

— Да вон из того дома. — Тетя Клава ткнула пальцем в фонарный столб. — Слышала я, как ты с ним вчера прощался и по имени его называл. Вот я и догадалась, ведь Арнольд у нас здесь один, имя-то, поди, такое не каждый день встретишь. Жаль только, не видела я вас, темно очень было. Но голос его узнала, часто здесь околачивается.

Я облегченно вздохнул.

— Да не тот это Арнольд… — начал было я, но в этот момент мне на голову упало что-то небольшое и твердое, больно ударив меня по макушке, потом отскочило и со звоном покатилось по асфальту. Я нагнулся и, оторопев от удивления, поднял золотой царский червонец, совершенно новый и нигде не потертый, словно только что вышедший с монетного двора.

— Папаша, таймер на ходу? — послышался сзади грубый, скрипучий бас.

— А? — испуганно вскочил я, машинально пряча монету за спину. Тетя Клава ехидно захихикала.

Обладатель противного баса был одет в «вареные» джинсы, яркий, морковного цвета, свитер и темные цейсовские очки. Но не его одеяние заставило меня вздрогнуть аж до кончиков ушей. Незнакомец начисто был лишен подбородка и бровей. Я понял, что передо мной инопланетянин. Оттуда, с Большого Колеса.

— Я… э-э… вы оттуда? — пролепетал я шепотом. — Прилетели?.. Может, я что-то не так… не того?..

— Ты часом не сбрендил, папаша? — пробасил инопланетянин и, махнув рукой, ступил на мостовую.