Шестое сомнение

– Здорово, дед! – громко сказал он и поставил сумку перед ним на крыльцо. – Всё сидишь? – И, видя, что Аимка никак не реагирует на его внезапный приезд и брошенную перед ним сумку, пояснил: «Спрячь пока это», – и указал рукой на рюкзак.

Дед Аимка вопросительно покосился на него и тогда Сергей (а это был вчерашний Серёга) добавил тихо:

– Здесь деньги.

– А, должок всё-таки выбили у наёмных старателей? А остальные ребята что – полегли? – так же тихо спросил его дедок.

– Да там остались, не знаю. А меня Петро сюда отправил.

– Нехорошо, однако, совсем нехорошо, – печально покачал дед Аим головой и затем, повернув её в сторону бани, громко спросил:

– Что делать будем, Гера?

Серёга тоже посмотрел на баню и с удивлением увидел, что из её трубы идёт белый дым, хотя дорожка к ней по-прежнему была заросшая высокой травой и не затоптана. Но самое странное – на веранде баньки сидел, вальяжно развалясь в плетёном кресле-качалке, их бывший компаньон Герман. На нём был надет банный халат белоснежного цвета, в руках он держал чашку с чаем на блюдечке, из которой поднимался парок. На плетёном столе перед ним стоял, дымя своим носиком, белый фарфоровый чайник с летящим чёрным журавлём на толстом боку, рядом с ним – большая тарелка с наложенными в неё золотистыми, жирно поблёскивающими блинами, сложенными треугольниками, и хрустальная ваза с вареньем с воткнутой в неё ложечкой, солнечный блик от которой светил Сергею прямо в глаза, мешая хорошо рассмотреть Германа. Но было видно, что он внимательно слушал весь их разговор и прервал чаепитие, обдумывая решение:

– Ну, что, – ответил Герман, немного помолчав, глухим спокойным голосом, – там лесорубы сейчас возвращаются домой с лесосеки, завернут, я думаю, на боковую просеку (а то на основной дороге камнепад только что произошёл со склона сопки и засыпал им проезд) и подберут сидящих на ней наших ребят. Раны у них не глубокие, видно дробью стреляли, через неделю-другую заживут, и все поправятся вскоре.

С последними словами человек, сидящий на веранде бани, медленно растворился в блике луча заходящего солнца от чайной ложечки – вместе с вазой, чайником и блинами. Только остался пустой стол на веранде и слегка качающееся плетёное кресло.

– Ну вот, видишь, всё образуется, – сказал дед Аимка, вставая со ступенек крыльца и стряхивая со своего халата стружку. – Так что езжай себе спокойно домой, а через пару неделек возвращайтесь и заберёте свой рюкзак.

И неспешно пошёл провожать его до калитки.

– А что это было? – таинственным шёпотом спросил Серёга деда, на ходу оглядываясь на баньку, из трубы которой уже перестал клубиться дым.

– Много в мире есть того, что вашей философии не снилось, – ответил ему, многозначительно улыбнувшись, Аимка словами Горацио из пьесы Шекспира «Гамлет» и добавил:

– Ну, давай, езжай, и не задавай глупых вопросов, – и похлопал Сергея по плечу, выпроваживая его за ограду.

Серёга сел в свой грязный джип с помятым бампером, завёл его и уже не спеша поехал в город. Через полмесяца четверо брутальных мужиков действительно приехали к деду Аимке, но уже на одном джипе, и забрали оставленную сумку с деньгами, отложив немалую часть содержимого дедуле, для передачи Герману за помощь.

А дело у них обстояло так. Мужики поехали той заброшенной просекой, которую на карте показал им дед Аимка. Она, правда, была уже почти заросшей от редкого пользования ею из-за двух проблемных участков пути, размытых ливневыми ручьями, оставившими после себя камни и валуны, по которым невозможно было проехать легковому транспорту. Но они на джипах потихоньку проехали и выехали прямо на прииск, с противоположной стороны от деревни, застав наёмных старателей врасплох. От неожиданности их появления наёмные рабочие растерялись и, не сопротивляясь, отдали нанимателям почти всю сумму задолженности по договору, пообещав в ближайшие две недели отдать остальное.

Довольные мужики, получив так легко долг, тут же сели в джипы и поехали обратно той же дорогой, чтобы не проезжать через деревню, где возможно могут возникнуть трудности с проездом от предупреждённых силовиков, крышующих добытчиков. Но вскоре после отъезда двух джипов работяги быстро очухались, поняв, что эти деньги, к которым они уже привыкли как к своим, им никто не вернёт, и бросились в погоню на своём грузовике, прихватив с собой охотничьи ружья. На первом же участке размытой дороги они догнали джипы, медленно пробирающиеся по камням, стали сигналить и стрелять вверх, требуя остановиться.

Старший Петро, сообразив, что их догоняют не с благими намерениями, отдал сумку с деньгами Серёге и приказал ему на первом джипе гнать к деду Аимке, а оставшиеся мужики развернули второй джип поперёк дороги, перекрыв её полностью, спрятались за него и стали выяснять отношения с догнавшими их старателями. Петро понимал, что как только нападающие увидят, что деньги им не догнать, развернутся и поедут обратно, постреляв немного в их сторону.