Шестое сомнение

Хотя Лена, наверное, понимала, что брутальным предпринимателям от неё надо было только одного – интимных удовольствий, и как можно побыстрее и подешевле, потому что у них самих деньги «были вчера» и «будут завтра», в связи с вложением их в большие проекты, сулящие «огромные дивиденды» в далёком будущем, но всё равно такое времяпровождение ей нравилось. Единственное, что было для неё плохо: такая яркая ночная, но не продолжительная жизнь всякий раз быстро заканчивалась, как только у неё заканчивались деньги, заработанные за рубежом в сфере развлечений и интимным путём, а друзья и подружки не очень-то хотели приглашать к себе безденежную Ленку, и опять перед ней становился вопрос ребром: «Где взять денег?»

И единственный человек, кто ей никогда не отказывал в материальной помощи, был Проха. Правда, он помогал не только ей, но и другим людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию и обратившимся к нему за помощью. Иногда он даже просто приносил продукты им, девчонкам, снимавшим в городе одну квартиру на четверых, когда у него самого денег было не густо. И всякий раз на телефонные звонки с призывами о помощи Прохор отвечал страждущим: «Хорошо, я приду». Или, чаще: «Я иду».

И все просящие знали, что Прох обязательно придёт и чем-нибудь поможет, или одолжит немного денег (естественно, безвозвратно), либо просто покормит. Его имя, Прохор, как будто было создано для него, в переводе с греческого оно означало: «Я иду вперёд».

Но он был зануда, и всякий раз, помогая, начинал их стыдить, что так жить нельзя, что бездельничать безнравственно, что беспутство до добра не доведёт и всё такое.

– Ну что ты, Проша, всё пилишь нас и пилишь, – говорила ему Лиза, одна из девушек по совместному проживанию. – А может быть мы не корысти ради общаемся с разными парнями, а чисто для себя, для удовольствия, переспим пару раз и всё, сразу домой идём. Может быть мы таким образом ищем себе достойного спутника жизни. Вот выйдем замуж за принцев из Арабских Эмиратов, сам потом за нас порадуешься.

– А сейчас живёте вы на что? «Я не такая, я просто жду трамвая!» Деньги, где вы берёте, бесплатные жрицы любви, родители высылают? Сомневаюсь. Работать надо, а не бездельничать.

– Нам иногда Наталя высылает из Японии, помнишь её? Высокая такая, с раскосыми глазами, из местных аборигенок. Сейчас она с японским якудзой живёт в Токио, у них там отдельный коттедж в пригороде и свой «Мерседес». Она япошку здесь в отеле подцепила, по вызову. Наши девочки к ней в Токио летали подработать танцовщицами, говорят клёво у неё так, даже прислуга малайская есть. Только вот сожитель её, япошка-самурайчик, маленький и старенький, на дедушку похож, и она всё время хочет от него сбежать.

В глубине души просительницам было даже приятно, что хоть кто-то беспокоится об их судьбе, и они соглашались с ним и обещали начать новую праведную жизнь с завтрашнего дня. Но благородный Прохор вскоре уходил, попив чаю и прочитав очередную лекцию о нравственности, а пристыженные девицы, поскучав несколько часиков в квартире, до двенадцати ночи, и посчитав, что для начала этого вполне хватит, решали:

– Ну, что мы как монашки в келье сидим, пойдёмте хоть прогуляемся, что ли, а то уже задницы квадратными стали от сидения перед телеком, – говорила заводила Ирка, и все сразу с радостью соглашались пойти немного потусить по злачным местам.

Но надо отдать им должное, чувство взаимопомощи у них было развито чрезвычайно высоко, как у всех наивысших существ. Если кто-то из них или их знакомых попадал в беду, то они все помогали ему, чем могли.

И когда Прохор сломал ногу на работе в заводе и почти два месяца лежал в городской больнице со сложным переломом, никто с работы не приходил к нему, а девчонки приходили еженедельно все разом. Поднимали шум в коридоре, изумляя больных в палате своей красотой, запахом дорогих духов и экстравагантным видом. Мужики, лежавшие в его палате, заслышав от Прохора об очередном их приходе, незаметно старались привести себя в порядок и даже побриться. Девчонки сразу набрасывались на Прошку, меняли ему постельное бельё, вытребованное чуть ли не с матами у санитарок, меняли нательное бельё, прокисшее от постоянного лежания на больничной койке, и даже мыли со смехом, вытирая его мокрыми полотенцами на зависть окружающих мужиков. И никогда ничего не просили взамен…

Но этой ночью, после расставания с Леной, Прохору поспать не удалось, в два часа ночи он неожиданно проснулся от громкого, протяжного, как стон, крика:

– Ва-а-ля-я! –женский голос с надрывом звал кого-то на улице, внизу у подъезда многосемейного дома гостиничного типа.