Шестой Дозор

– Папа, ну перестань! – попросила дочь. – Он тебя не убил, это самое главное!

Я вспомнил, как они со Светланой рыдали, обнимая меня. А я сидел на полу, ощупывая обгорелые остатки рубашки на одной руке и обугленные лохмотья на другой. По сравнению с обычным ударом Двуединого меня, можно сказать, поцеловали на прощание.

На прощание – потому что Двуединый в этот момент лежал у дверей. Бездыханный и мертвый, унесший в своем чудовищном теле бывших дозорных Света и Тьмы…

Я даже не сразу понял тогда, что произошло. Я был слишком рад тому, что жив. И смущенный взгляд Гесера, и разочарованный взгляд Завулона меня не насторожили. И то, как вдруг замолчала Светлана и, отстранившись, пристально посмотрела в меня, – тоже…

А потом Надя сказала со всей беспощадной откровенностью молодости: «Папа, ты человек!»

Да, я стал человеком. Совершенно рядовым. Без малейшего потенциала Иного. С «магической температурой» намного выше того порога, где хотя бы иногда, спорадически, возникают предчувствия и способность творить мелкие фокусы. Я не выдохся, как это бывает с Иными. Я не был выжат, как это случилось со Светланой, сразившейся с Зеркалом. Я стал человеком бесповоротно и навсегда.

– Мне кажется, тебя пожалела та часть Двуединого, что была доброй, – сказала Надя. – Ведь верно?

Обижать дочь мне не хотелось. Она у меня умница. Но она ко всему еще и Абсолютная волшебница, и поэтому ей полезно стать еще и мудрой.

– Нет, Надя, – сказал я. – На меня очень сердилась та часть Двуединого, что была злой. Поэтому я и жив.

Надя примолкла.

Автобусы уже уехали, мы забрались в машину. Завулон обратно свой подарок не потребовал. Светлана села за руль, я не стал спорить – не чувствуя линии вероятности, я был бы на дороге слепцом.

– И все же и ты не совсем прав, Антон, – сказала Светлана. – Ты стал человеком не потому, что тебя кто-то пожалел или возненавидел. Ты стал человеком, потому что ты им был. Ты им остался, прожив как Иной четверть века, а это большая редкость. Поэтому когда Двуединый убил в тебе мага – ты остался жить.

Я кивнул. Наверное, она была права. Наверное, так оно и есть. Но даже моя мудрая жена не ответит, как мне теперь жить.

А научиться придется.

Живут же люди.

2013–2014

Москва – Лондон – Палермо