Шестой иерусалимский дневник (сборник)

достаточно хорош собой извне,

хирург меня улучшил и внутри.

974

Плывущие по небу облака

не знают о людской безмерной низости;

я многое люблю издалека,

что очень помогает нашей близости.

975

По сути, существует очень хрупко

любой, кто беззаботно свиристит,

покоя ненадёжная скорлупка

всё время подозрительно хрустит.

976

Заметным личным качеством отмечена,

беспечна и проста моя натура,

меня Творец ваял от делать нечего,

и вылепилась редкая халтура.

977

Мой дух не из породы монолитов

и робок на высокое парение,

а белые халаты айболитов

рождают в нём покорство и смирение.

978

Пленительность случайных впечатлений,

возможно, происходит от того,

что мы в палитру внешних наслоений

привносим цвет настроя своего.

979

Уже мне чужды гомон и галдёж,

и поздно влечь подружку в березняк;

как говорит сегодня молодёжь —

настал поздняк.

980

Спасибо жизни: строчки ткутся,

с утра прозрачна голова,

и под пером упруго вьются

неуловимые слова.

981

Читатель мой, хотя и кроткий,

зато ни в чём не хватит лишку:

прочтёт страницу, выпьет водки

и, закурив, отложит книжку.

982

Моя животная дремучесть

мне очень в жизни помогла

одолевать любую участь

и застывать, покуда мгла.

983

Без устали твержу:

ничуть не сбрендил я,

грядёт пора, не менее лихая,

в руинах мирового милосердия —

остаточная музыка глухая.

984

По-моему, любовное влечение —

отменное для духа приключение.

985

Забавно, что душа когда понура

и всякие гнетут её превратности,

способна даже редкостная дура

в неё посеять искорки приятности.

986

Когда душа уже взлетела,

и нарастает отдаление,

то про оставленное тело

в ней испаряется волнение.

987

Я вспоминаю институт

как несомненную удачу:

я потерял невинность тут

и все иллюзии в придачу.

988

Здоровье нынче сильно подкачало,

уже хожу к районному врачу,

но если бы крутить кино с начала

мне кто-то предложил, то не хочу.

989

Знает к нашим душам пароли

танцев наших ловкая шарманщица,

все мы сочинялы и врали,

но надежда – крупная обманщица.

990

Я чтением себя всегда глушил,

на выдуманных судьбах замыканием,

наркотик для мятущейся души,

оно к тому же славно привыканием.

991

Смерти ощущая приближение,

чувствуя, что клонишься медлительно,

веровать в души преображение —

очень и разумно, и целительно.

992

Что говорить, в былые дни

я был гораздо меньший трус

и написал полно хуйни,

погибшей, как Ян Гус.

993

Когда шептала воля мне —

«Увидимся авось»,

то мне, как некогда в тюрьме,

в больнице не спалось.

994

Приходит возраст замечательный,

нас постепенно усыпляющий:

мужчина я ещё старательный,

но очень мало впечатляющий.

995

Уверен я пока не шибко,

но у меня окрепло мнение,

что наша крупная ошибка —

себя обуздывать умение.

996

Не геркулес и не атлант,

артист бы спал давно,

но люди липнут на талант,

как мухи – на гавно.

997

Я решил конец пути

жить сугубо взаперти,

потому что из окна

жизнь яснее мне видна.

998

И я соловьиные трели

на лунном певал берегу,

играл я на дивной свирели,

останки её – берегу.

999

Грешил я так во цвете лет,

гулял я так тогда,

что, даже если ада нет,

я попаду туда.

1000

Не знаешь назначения, названия

какой-то вещи, утвари, предмета,

но есть, однако, чувство узнавания,

как будто в прошлой жизни видел это.

1001

В эпоху дикую, трагичную,

в года повального разбоя

приятно встретить смерть обычную —

от долгих лет и перепоя.

1002

Стоны, слёзы, кровавая смута

и презрение к людям земным —

так же точно душевны кому-то,

как покой тишины – остальным.

1003

У жизни есть ещё одна отрада:

испив земного времени сосуд,

идти в последний путь уже не надо:

оденут и прекрасно отнесут.

1004

Многие, с кем жизни мы связали,

канули уже в немую Лету;

с неких пор живёшь, как на вокзале,

только расписания в нём нету.

1005

Но столь неправедно потом

я ввергнут был в узилище,

что Страшным выслушан судом,

останусь я в чистилище.

1006

Готовлюсь я спокойно умереть:

уже меня потомок не забудет,

и книгам нет угрозы устареть,

поскольку их никто читать не будет.

1007

А там, наверно, дивное собрание

теней, уже постигших все секреты,

и с тенью друга, сгинувшего ранее,

затянемся мы тенью сигареты.

1008

Душе моей желаю отпущения

грехов былого тела злополучного,

и дай Господь ей после очищения

опять попасть в кого-нибудь нескучного.

1009

Стоять погода будет жаркая —

в такую даже не напиться,

когда, ногами вяло шаркая,

друзья придут со мной проститься.

И будет зной струиться жёлтый,

немного пахнущий бензином,

и будут течь людские толпы

по лавкам и по магазинам.

1010