Шестой моряк

   Я знаю, как его зовут, знаю, чем он живет и чем дышит. И про всех всё знаю... Наблюдаю за его замешательством, старательно подыгрывая. Что это стало с сотником Когбосхектаром? Может, прикинулся? Только что сидел, вращал буркалами. Грозился всех порешить. И вдруг затих. Что-то неладно. Не нравится мне. Скорее бы здесь закончить, и  в казарму.  Пожрать, кислой  верблюжовки выпить, чтобы в животе боги в свои дудки веселее дунули. И в шкуры завернуться до побудки. Свирепца не стало — и порядка не стало. Где такое было видано, чтобы мечник вязал копейщика, будто разбойника, да волок на дознание в Узунтоймалсу?! 'Скорее бы утро. А там, глядишь, и Свирепец объявится...

   Измещение.

  — Ты зачем упал, Шушфар?! — вскрикивает Хьеперрак.

   Выдергивает из ножен меч и озирается по сторонам...

   Туго соображают, говорите?

  — Ты видел, Яришвил? — спрашивает меня Хьеперрак шепотом.

  — Что, что видел?!

  — Мелькнуло... от сотника к Шушфару... какая-то тень.

   Глупости, не мог он меня видеть. И все же...

  — А где она теперь, эта тень?

  — Не знаю, не знаю... — Хьеперрак с подозрением вглядывается в мое лицо.

   Нет, это и впрямь что-то новое.

  — Что вылупился?! — ору я на знаменщика. — Мерещится всякая дрянь! Обкурился дурью, вот и представляешь всякое...

  — Мерещится, — бормочет Хьеперрак. — А зачем сотник копыта откинул? А зачем Шушфар упал и лежит, как бурдюк с верблюжовкой?

    Я тоже видел, — вступает в разговор третий мечник, которого зовут Цриакамал.

   Все это время он жался к стене. Что он там мог видеть из своего угла?

   Проклятие, я  же всё время торчу на самом свету! И хотя никто ничего видеть не должен — в тень, скорее да поглубже!..

  — Занять оборону, — командует знаменщик. — Глядеть по сторонам. Эта тварь всё еще здесь.

   Конечно, здесь, куда же мне деться. Обнажаю меч и прилежно, давя на корню веселье, всем своим естеством изображаю тревогу.

  — Мерещится, говоришь? — недобрым голосом спрашивает Хьеперрак и как бы невзначай придвигается поближе.

   Нет, его мы оставим на закуску. А мне что-то захотелось поразвлечься.

   Измещение.

   Лицо Яришвила делается похожим на глиняную маску. Ноги его подгибаются, и он где стоял, там и оседает, звонко стукнувшись напоследок лбом о каменный пол.

   А ведь я и вправду видел, как некая смутная тень выскользнула из-за  спины сотника Без Прозвища, на миг пригасила собой огонь факелов и растаяла за Шушфаром. Или все было не так?

   Конечно, не так, болван.

   Не из-за спины, а из самого сотника. И не за Шушфаром, а в самого Шушфара.

   Вот теперь умница.

   Но и знаменщик Хьеперрак тоже не дурак.

  — Я догадался, — говорит он, переступая через груду одрябшей плоти и разъятых костей, еще мгновение назад полагавшую  себя Яришвилом. — Все понял. Ты прикончил Агнирсатьюкхерга на Алтарном поле. Потом убил сотника Когбосхектара. Потом  Шушфара и Яришвила. Скачешь от одного к другому, убивая всех.

  — Опомнись, Хьеперрак, — говорю я, успокаивающе выставляя перед собой руку без меча. — Как такое возможно? И кто на такое способен?

  — Врагодух. Тварь из тьмы, которую старый колдун привел за собой с Алтарного поля...

  — Подожди, Хьеперрак. Успокойся. Какой врагодух? Какая тварь? Зачем? Что ты задумал? Убить меня? Меня, твоего старого боевого товарища?!

  — Как же я могу убить врагодуха? — усмехается он. — Убить тебя? Ведь ты не позволишь, да?

  С этими словами он подносит лезвие меча к своему горлу. Очень острое лезвие. Любовно наточенное этим утром и ни обо что еще не затупившееся.

  — Давай, врагодух, — говорит он приглашающе. — Прыгай в меня. Там я тебя и похороню. Я успею. Как ты поступишь тогда?

  Молодчина. Умный, отважный и очень рисковый. Будет бесчестно играть с таким в прятки.

  — Это непростой вопрос, Хьеперрак, — отвечаю я раздумчиво. —  Даже философский. И, по правде сказать, я не знаю на него точного ответа. У меня еще не было случая застрять в мертвом теле до исполнения Веления. Разумеется, я не умру. Быть может, усну — как всегда со мной бывает в конце Воплощения.

  — Веление, Воплощение... Пустые слова.  Просто замолчи и испытай себя. И меня заодно испытай.

  — Разве ты не боишься смерти?

  — Все равно я уже умер. Как все эти люди. Как Агнирсатьюкхерг. Кто с тобой встретится, тот обречен. Ведь так? Но я хочу взять с тебя плату за свою смерть.

  Он прав, этот  дикарь. Этот умный, проницательный, бесстрашный дикарь. Конечно, он умрет. Однако его азарт невольно передается и мне. Ох, уж эта кипучая акувахская кровь, эти оковы тела...

  — Так что же — успеешь?

  — Успею.

  — Верно?

  — Верно.

  — Гляди, не подведи меня.

  — Ну, что? Давай!

  — Давай!..

  А вдруг он успеет?!

  Измещение.

   Он успел, а я нет.

   Вернее, я успел, а он нет.

   Вернее... В общем, Скользец стал Хьеперраком. И успел.

   Только порезался чуть-чуть.

   Убираю  меч от горла в ножны. Перешагиваю через тело Цриакамала. Отпираю дверь своим ключом и покидаю подземную темницу, ныне моими стараниями обратившуюся в склеп.