Шестой океан

"Виктор, я только теперь начинаю понимать, что ни один человек на земле не может жить, не зная самого святого и заветного чувства - чувства дружбы. Дружба для человека, что солнце. Она его согревает теплом, вдохновляет на подвиги, зовет вперед, живит его радости и надежды. Дружба это высшая награда человеку от человека. Не правда ли? По-моему, в дружбе доказываем мы свою искренность. Дружить,- значит, быть искренним и преданным. Иной дружбы я не понимаю.

Признаюсь, меня очень тронуло твое письмо. Я начинаю убеждаться, что у нас во многом сходные мысли и чувства. Мы понимаем друг друга, и этому не смогут помешать ни расстояние, ни горе, ни неудачи. Знать, что о тебе всегда думает и заботится другой человек..."

В передней зазвенел звонок. Не успела Наташа встать из-за стола, как в комнату вошли гости.

- Что же это ты, Наташа, забилась в клетку, как синица? Ночь-то вон какая...- с веселой укоризной проговорил Юзик Хлебцевич, снимая пальто, на воротнике которого таяли, угасая, яркие снежинки.

Вожак комсомольцев радиолокационного центра, веселый компанейский парень, Юзик часто заходил к операторам, радистам. Любил пошутить, незаметно дать совет, а то и просто поговорить по душам. Вместе с ним пришла низенькая, с черными глазами девушка.

Наташа сначала растерялась. Этот визит для нее был неожиданным. Поспешно спрятав письмо, она засуетилась:

- Садитесь, пожалуйста, садитесь!

Юзик и Оля как бы принесли с собою в комнату морозную свежесть ночи и задорный блеск глаз.

- Весна под окном, а морозик берется на ночь сердитый,- потирая руки, говорил Юзик.- Ты нас не ждала, Наташа? А мы к тебе с новостью.

Наташа вопросительно посмотрела на него.

- Пришел пакет из Москвы. Тебя зовут в Галактику,- сказал Юзик и посмотрел на девушку, будто желая увидеть, какое впечатление произведут его слова, а потом весело добавил: - Я слышал, будто уже подготовлена в первый рейс космическая ракета. Вот тебя и вызывают...

- Ух! - вздохнула с облегчением Наташа.- Гора с плеч.

Юзик, поправив волосы, вдруг стал строже, угрюмее.

- Мы тоже рады за тебя, Наташа,- промолвил он тихо.- Но, понимаешь, Федоров будет противиться. Что ни говори, вычисления показывают, будто шар... ну, тот самый... летел через твой участок наблюдения.

- Юзик! - воскликнула в отчаянии Наташа.- И ты мне не веришь? Скажи правду - не веришь? Да?

В глазах ее - она это знала - горел лихорадочный огонек надежды и тревоги. Рядом были ее друзья. Неужели она их безвозвратно потеряла и они тоже не верят ей?

- Я жду...- сказала Наташа тихо, почти шепотом, потом отошла в сторону и, тяжело вздохнув, добавила безразличным расслабленным голосом: -- Ты молчишь, Юзик. Теперь я понимаю: не веришь...

- Верю, Наташка!

Юзик подошел к девушке, взял ее за горячие руки. Взгляды их встретились. Оба они почувствовали, что знают правду, что будут отстаивать ее вместе до конца. - Спасибо, Юзик...

- В твоих руках - рука друга. Мы тебе поможем, Наташа. Ты поедешь в Москву.

Глава четвертая

Лишь к вечеру сенатор Уолтер возвратился из НыоДжерси в столицу Штатов. Запыленный, он сменил помятый смокинг на пижаму и прошел в бассейн-ванную. Мылся долго, старательно. Долго плавал. Мраморное дно бассейна светилось цветом морской волны. Это освежало и успокаивало. Потом слуга - молодой атлетнегр - сделал ему массаж. Кровь в жилах запульсировала быстрее, тело налилось бодростью. Когда он вышел из ванной, нельзя было поверить, что этот человек провел весь день в хлопотах.

В гостиной на широкой тахте его дочь просматривала книжку с яркой обложкой - "Семнадцатый муж леди Брейсон - убийца". Едва завидела отца, отложила в сторону книгу и поднялась навстречу ему.

- Наконец-то! - проворковала она, изобразив на лице неподдельную радость.- Па, где так долго пропадал? Едва дождалась...

- Кто хочет жить под солнцем, тот меньше должен бывать под крышей своей виллы,- сказал сенатор и, поцеловав дочь в лоб, спросил: - Что ты мне хотела сказать, моя девочка? Или попросить, шалунья?

- О. У меня не совсем обычный разговор...

Сенатор с любопытством вскинул голову.

- Не совсем обычный? Хорошо, пойдем, все мне расскажешь.

Они прошли в столовую. Это был просторный, высокий зал с двумя рядами розового мрамора колонн. Окна венецианские, до самого пола. Посреди зала круглый стол и несколько удобных кресел. Здесь собиралась четырежды в день семья сенатора. Собственно, не семья, а Элси и сенатор.

Пожилой слуга с серебряной цепочкой на груди принес ужин и положил перед сенатором карту французских вин:

- Какое прикажете подать?

Уолтер пробежал глазами карту, ткнул пальцем.

Слуга почтительно склонился и вышел из столовой.

Сенатор был в отличном расположении духа. Дела шли как нельзя лучше. Все "земельные" участки Луны были распроданы. Полным ходом строились космические ракеты. Слава Уолтера росла с каждым днем. Он сам начинал верить, что в недалеком будущем Штаты от его имени будут диктовать свою волю Земле и Небу.

Выпив бургундского, Уолтер еще больше повеселел.

Он посмотрел на притихшую дочь.