Шестой остров

На рассвете буря утихомирилась, вскоре наступил мертвый штиль, а чуть попозже подул легкий южный ветер. Памбеле, оглядевшись и определив, где он находится, пустился вплавь к берегу острова и, проплыв шагов двести, в изнеможении упал на песок. Так он проспал до полудня, а пробудившись, начал кричать и звать, надеясь найти еще кого-то из переживших кораблекрушение, но никто не откликался. Милях в десяти к югу от того места, где он находился, он видел остров; а милях в двух к востоку — целую группу островов, один из которых и был тот самый, где мы обосновались; однако ни парусов, ни обломков корабля не было и следа, ни одна живая душа не отозвалась на его возгласы, и Памбеле сильно закручинился; дойдя в своем повествовании до этого места, он признался, что когда рассказывал мне свою историю в первый раз, то всей правды не сказал: а именно — остался он на этом острове не для того, чтобы сохранить свободу, как он вначале мне говорил, но потому, что он был единственный, кто спасся там благодаря фок-мачте и болтавшимся на ней канатам,— а я еще добавлю, благодаря неимоверной силе своих мышц, ибо руки у него были толщиною с основание бизань-мачты, а на груди мог

уместиться бурдюк в четыре асумбры '. Проснувшись и ощутив мучительную жажду, он напился пресной воды, лужи которой после ливня остались на берегу, но из еды мог найти только кокосовые орехи, заброшенные шквальным ветром между скал. Когда ж он задумался над тем, какая трудная, горькая жизнь ждет его здесь, на необитаемом острове, где нет ни воды, ни рыболовных снастей, где нечем разжечь огонь и нет иной пищи, кроме кокосов, он снова принялся звать на помощь, но снова тщетно. Спустя некоторое время он решил вплавь обогнуть скалистый мыс и взять хотя бы те куски каната, что еще болтались на фок-мачте, сообразив, что они могут пригодиться для сооружения плота из древесных стволов, а на плоту он мог бы выйти в открытое море или добраться до других островов и там встретить кого-то еще из уцелевших. И, нырнув в воду, чтобы достать конец каната, зацепившийся где-то в глубине за острый каменный выступ, Памбеле вдруг заметил, что на расстоянии около трех морских саженей что-то блестит на дне. Он снова всплыл, подержался за выступ, о котором уже упоминалось, а затем нырнул головою вниз, чтобы уйти в воду поглубже, до дна, и каково же было его изумление, когда он убедился, что блестели-то слитки золота, каждый по фунту весом, высыпавшиеся из большого сундука, где их еще было полным-полно, и там же рядом находился еще один, совершенно нетронутый сундук, а чуть подальше — ларец, тот самый, который он мне показал.

Выйдя на сушу, Памбеле еще долго не мог опомниться от радости — ведь, обладая таким богатством, он мог бы купить себе свободу и жить припеваючи; был он малый мозговитый и решил не упустить свою находку, но вытащить все из воды, перенести на берег и зарыть, чтобы потом, когда придет время, доставать то, что ему понадобится, соблюдая величайшую осторожность, которой жизнь его научила.

Нырнув второй раз, он обвязал выпростанными концами канатов один из сундуков и вытащил его наверх; таким способом силач негр сумел поднять оба сундука и ларец, поставить их на более ровный камень, так же поступил он с валявшимися отдельно слитками, а потом еще довольно долго шарил под водой, не оказались ли

Ас ум бра — испанская мера жидкостей, 2,16 л.

I I