Шестой остров

Однако в будни, как, например, в этот четверг, герр Бидерманн, пользуясь замедленным темпом работы, обслуживает клиентов наилучшим образом и с самой изысканной любезностью в надежде побудить их захаживать и впредь. Он подходит к столикам, осведомляется, довольны ли сеньоры обслуживанием. Если клиент доволен, герр Бидерманн с ним перекинется парой слов, рассказывая всегда одни и те же анекдоты. Любимые его темы — немецкое пиво, немецкая кухня, немецкие обычаи, немецкая архитектура, немецкий климат.

Что-то герр Бидерманн не припомнит вон тех двух посетителей за столиком номер семь. Ни один из них, видимо, еще не бывал в «Кайзерштуле». Они попросили именно этот столик, рассчитанный на шесть персон, под предлогом, что хотят любоваться пейзажем. Действительно, седьмой столик находится в сплошь застекленной нише, и там, будто в беседке, чувствуешь себя отгороженным от общего зала.

Ленч заказали скромный — шницель по-венски, кислая капуста, жареный картофель и всего две кружки пива, и, когда герр Отто Бидерманн, сама любезность и умильность, подошел осведомиться, довольны ли они обслуживанием, тот из двух, что помоложе, глянул на него, удивленно подняв брови, и выразил свое одобрение каким-то односложным, весьма красноречивым сердитым словечком: не мешайте, мол.

Герр Отто Бидерманн приметил, что все три часа, которые эти двое провели в зале, говорил только тот, что постарше, пожилой, совершенно седой мужчина высокого роста, с угловатыми манерами. Молодой только слушал. Три раза они попросили кофе. Уходя, оставили для Madchen щедрые чаевые.

Полковник Варгас лишь недавно переехал в район Касабланка *. В новой своей квартире он жил всего одну неделю. В этот вечер он принес домой работу. Надо было прочитать запись того, что рассказал Эмилио. В пижаме и шлепанцах полковник расположился на террасе, включил лампу дневного света и, когда открыл папку, вдруг услышал выстрел и едва не подпрыгнул на стуле. Это в Ла-Кабанье ⁹⁸⁹⁹ отметили пушечным выстрелом девять часов. Живя прежде в районе Ведадо, Варгас слышал этот выстрел издалека, а нынче ему словно бы выстрелили прямо в ухо. И тут он подумал, что за всю неделю сегодня в первый раз оказался дома в девять вечера. Эта мысль его самого поразила.

Он снова положил ноги на невысокую оградку, закурил сигару и принялся за чтение.

В

Да, немецкая кухня мне нравится, и я часто захожу в немецкие рестораны, но в этом еще не бывал.

Мне сесть спиною к залу? Охотно, я вижу, что вы насчет записи человек опытный...

Можно начинать?

В документе А вы прочли автобиографию Бернардо Пьедраиты, которая заканчивается его самоубийством в 1959 году. Воспоминания же эти Пьедраита писал в 1973 году...

Да, в 1973-м. История с самоубийством была просто комедией. Чуть попозже объясню. Сейчас я не хочу отклоняться от порядка моих записей.

Как вы могли убедиться по моей переписке с ним, я всегда настаивал на том, что он должен писать. Воспоминания эти он написал по моей настойчивой просьбе. Итак, автобиография доведена до 1973 года, но по причинам, которые я изложу потом, опубликовать ее пока нельзя. Я постараюсь хотя бы в немногих словах заполнить пробел в его биографии между 1959 и 1973 годами. Однако для того, чтобы я мог это изложить кратко, вам необходимо было ознакомиться с его жизнью, по крайней мере, до 1959 года. Иначе то, что я буду вам рассказывать, показалось бы вам неправдоподобным.

Как я уже сказал, его самоубийство было просто экстравагантной выходкой. Через неделю после того, как я получил известие о его смерти, он сам явился ко мне в Пьедра-Сола. Естественно, я его не узнал. Во-первых, я считал его мертвым, а во вторых, я его ^не видел десять лет. И можете себе вообразить, как он меня напугал... Когда ж я овладел собой, то заметил, что он сильно изменился. Короче, возвращаясь к интересующей нас теме, история с самоубийством в том виде, как она изложена в местной газете, была чистым блефом; Бёрнардо сделал это, чтобы отомстить лавочнику, который отказался отпустить в долг изюм... Нет, нет, не удивляйтесь. Такой уж он был, вернее, такой есть: человек необычный, одновременно безрассудный и здравомыслящий. На самом-то деле он вечером на берегу реки Санта-Лусия уколол себе руку, брызнул несколькими каплями крови на луговую траву... да, да, там лужок; потом выстрелил так, чтобы выстрел был слышен в Колонии, револьвер оставил на траве, а сам поплыл в темноте по реке до какого-то места, где вышел на берег и дальше пошел пешком. Местные жители были убеждены, что это действительно самоубийство и что тело было унесено течением реки. И, как предвидел Бернардо, всеобщий бойкот довел лавочника до полного разорения.