Шестой отряд и всякая чертовщина (СИ)

– Похоже, эта девчонка опасна, – заявил Куроцучи. – Я даже сомневаюсь, что это синигами. Сейчас мы доставим из лаборатории клетку, которая ее запечатает, и отвезем на исследование. Пока не давайте ей сбежать.

Через некоторое время (Бьякуя все это время так и лежал неподвижно) была доставлена клетка. Неизвестно, поняла ли девушка слова капитана Куроцучи, но она так и не предприняла попыток сбежать или хотя бы поговорить.

– Не смотрите ей в глаза, – посоветовал Бьякуя ученым.

Девчонку без усилий запихнули в клетку. Она не сопротивлялась, ни на кого не смотрела, не пыталась как-то использовать свои способности. Клетка отправилась в лабораторию.

– Эй, Куроцучи! – крикнул вслед Кьораку. – Кимоно потом верни!

Когда Бьякуя поднялся на ноги, на него налетели разом Укитаке, Кьораку и Унохана. Они требовали объяснить, что с ним случилось, но Кучики уперся – ничего не помню. Просто очнулся, лежа на земле, и все. Унохана все же настояла на медосмотре. Не станет же капитан ни с того, ни с сего падать в обморок! Кучики нехотя, но все же согласился: главный медик Сейрейтея была права. Неизвестно, что могла сделать с ним эта странная девчонка.

Медосмотр, однако, ничего не дал. Здоровье капитана Кучики было железным. На всякий случай Унохана подробно допросила его, чем он занимался накануне, хорошо ли спал, что ел, но и эти сведения ничего не прояснили. Вздохнув, Унохана неохотно выпустила Бьякую на волю.

Клетка остановилась у дверей лаборатории. Куроцучи осторожно приблизился к своей жертве сзади, чтобы случайно не взглянуть в глаза. Он с любопытством разглядывал девушку, когда та вдруг повалилась на колени… Через миг на пол клетки упало только кимоно. Никакой девушки в клетке больше не было.

О странном происшествии еще долго судачили в Сейрейтее. Куроцучи особенно сожалел о том, что не успел довезти образец до лаборатории. От пришелицы не осталось никаких следов, никаких данных, следы реяцу исчезли до того, как ученые успели их зафиксировать. Даже с капитаном Кучики ничего не произошло, хотя многие ждали, что с ним непременно что-то случится, что-нибудь страшное. Но все было в порядке, и тема постепенно исчерпала себя.

В шестом отряде царила настоящая идиллия. Капитан и лейтенант регулярно наставляли друг другу синяки, и оба были страшно этим довольны. Потом, правда, ошейники пришлось вернуть, и им остались только тренировки банкая. Ренджи был совершенно счастлив. Капитан тренировал его всерьез, жестко и беспощадно, настолько, что лейтенант порой терял уверенность в себе, но потом неизменно обретал ее вновь, добиваясь одного результата за другим. Он чувствовал, что и отношение капитана к нему изменилось. Кучики начал прислушиваться к нему, стал интересоваться его достижениями. Ренджи, правда, не заметил, что и сам начал по-другому относиться к капитану. Невозможно было сказать дурного слова о Кучики-тайчо в его присутствии: Ренджи немедленно взрывался.

Бьякуя заметил, что лейтенант стал верен ему, как пес. Очевидно, эти тренировки много значат для него, решил Кучики, раз он так изменился. Сам он тоже взглянул на Абарая по-новому. Бьякуя привык быть один. С его силой, огромной даже по меркам клана Кучики, он привык к мысли, что ему никто не нужен. Он может справиться с чем угодно. Однако обстоятельства сложились так, что Абараю пришлось выступить для него в качестве напарника, и этот напарник оказался неожиданно надежным. Бьякуе понравилось ощущение того, что его тыл прикрыт, но сам он себе в этом так и не признался. И оправдывал свое стремление к обучению лейтенанта тем, что тот сам об этом попросил. В общем, ни в чем самим себе не признаваясь, они значительно сократили дистанцию.

Именно это сокращение дистанции способствовало тому, что Ренджи вовремя заметил, что с капитаном не все ладно. Кучики становился рассеянным. Сначала это было похоже на обычную усталость, и Ренджи удивлялся этому, потому что работы у них было не так уж много. Но чем дальше, тем заметнее это становилось. Капитан не мог сосредоточиться, порой ему приходилось по три раза прочитывать документ, чтобы понять, что в нем написано. Иногда, уставившись в окно, он не реагировал, когда лейтенант к нему обращался. На собраниях капитанов он все чаще переставал воспринимать происходящее, и, если Ренджи иногда спрашивал его о новостях, его лицо принимало отрешенное выражение, и он уходил от ответа. Абарай чувствовал, что что-то не так, но на его осторожные вопросы капитан предпочитал не отвечать.

Ренджи принял из рук капитана последний отчет для главнокомандующего, только что составленный Кучики, чтобы подшить его в папку. Мельком взглянул в текст, из чистого любопытства, как капитан описал события последнего месяца. И тут же запнулся, растерянно остановился. Сначала подумал, что это он сам забыл кандзи. Потому что ведь не может быть, чтобы Кучики… Ренджи внимательно прочитал текст. Потом еще раз.

– Кучики-тайчо, – он нерешительно обернулся к капитану. – У вас тут две ошибки в отчете.

– Не может быть! – не поверил тот.