Шестой прыжок с кульбитом

Напротив меня сидели все три курортницы, причем одетые. Девочки натянули парадно-выходные шорты с топиками, а Авдеева обрядилась в алое кимоно с золотым драконом на спине. По подолу и рукавам кимоно разбегались расписные стрекозы. У японцев эти летучие насекомые символизируют бесстрашие и отвагу. А с английского языка слово «стрекоза» переводится как «драконья муха». Будучи магическим существом, стрекоза умеет жить в двух мирах сразу. Насчет дракона тоже в тему: крылатый змей приносит удачу и долголетие.

Мои размышления прервала Лизавета Сергеевна. Блеснув лысиной, она гордо выпрямилась. Так Ермак когда-то восседал на скальных утесах, будучи дум великих полон. И эти глубокие думы не мешали Авдеевой грызть соленый огурец.

— Антон Михалыч, я согласна, — пафосно заявила она.

Торжественность момента несколько смазывал хруст огурца. Но все равно создавалось впечатление, будто при свидетелях Лизавета поклялась мне быть верной женой и спутницей. Однако продолжить мысль ей не позволил телефон.

— Да! — рявкнула она, не глядя в экран. И тут же сменила тон на любезный: — Доброго утречка, Григорий Маркович. Ничего, нормально поживаю. Ем ананасы, жую рябчиков. Как вы? Да что вы говорите? Ваш компьютер показывает, будто я на Мальдивах? А вы на соседнем острове загораете? Ха-ха. Нет, я не здесь, это моя дочь так прикалывается. Научила мой телефон, понимаешь, обманывать гугл. Да, сейчас мы с Никой под Саратовом. В лесной избушке, заваленной снегом. Не скучаю, Григорий Маркович. Тут один колдун соблазняет слабую женщину своими сказками. Думаю, успешно соблазняет. Спасибо, всего хорошего.

— Начальник мой звонил, — сообщила Авдеева на мой немой вопрос. — В смысле, бывший начальник. Порадовал старуху.

— Чем это? — недоверчиво улыбнулась Ника.

— Новостями. Вдогонку за пенсией, мне любимой, из Москвы пришел приказ: наградить Авдееву орденом. И присвоить звание генерала юстиции. Слава богу, не посмертно.

— Поздравляю! — искренне воскликнул я, по-новогоднему хлопая пробкой шампанского. — За это не грех и выпить.

— За здоровье выпить не грех, — согласилась Лизавета. — Спасибо тебе, Антон.

Девчонки завизжали, подставляя бокалы. Закусывали мы нестандартно, чистой экзотикой для этих мест: селедкой, положенной на горбушку черного хлеба. Хм, а что? Еще одна гастрономическая пара показалась мне пикантной. Конечно, я не Маяковский, чтобы стихотворно хвалить пару «ананасы в шампанском», однако изюминка и в этом сочетании есть.

Кто-то скажет, что пить шампанское с утра — это барство. Что ж, характерное заблуждение. Медициной доказано, что шампанское улучшает память, мелкие детали запоминаются в два раза лучше. Дело тут в том, что бокал шампанского снижает нервное напряжение и головную боль, связанную с сосудистыми спазмами. Тем более, когда это шампанское — розовое «Цимлянское», образца 1970 года. И хотя спазмов у меня не наблюдалось, улучшение ощутил сразу.

— Итак, товарищи, — возвестил я бодрым тоном лектора общества «Знание».

—… к нам едет ревизор, — прыснула Лёля.

— Не совсем так, — перешел я на интонации шпрехшталмейстера. — Итак, Елизавета Сергеевна уезжает в командировку.

— Куда уезжает? — не поняла Ника.

— Далеко, — терпеливо пояснил я. — В длительную командировку.

— Выходит, не домой? — упавшим голосом вопросила Ника. — А как же я?

— А ты домой.

Фиолетовые глаза девчонки потемнели.

— Значит, без меня меня женили? Так выходит? Значит, мама снова начнет работать ночами напролет, курить папиросы, и ведрами пить кофе? — не дождавшись ответа, Ника поджала губы и изрекла категоричным тоном: — Нет, одну я ее не отпущу. Хватит нам одного ордена, достаточно заработали.

Вариант с Никой в моих планах имелся, угадать реакцию дочери было несложно. Поэтому ответ нашелся без паузы:

— Вам решать, как дальше жить.

— А так можно? — в глазах Авдеевой мелькнула радость. — Мне там толковый помощник не помешает!

На это я пожал плечами:

— Тебе, Лизавета, дома точно делать нечего. Замучают глупыми вопросами и завистью. И Нику, насколько я понимаю, там тоже ничего не держит.

— А чего там хорошего? — передернув плечами, девчонка повторила мое движение. — Даже воспоминания не очень приятные.

Все это время Лёля просидела молча. Лишь переводила взгляд с одного лица на другое.

— А я все-таки домой? — опечаленно произнесла она. — Нет, я понимаю, вас не интересуют мои планы на ближайшую пятницу. Но я не согласна, Антон Михалыч!

Такой реакции я не ожидал:

— А как ты согласна?

— Не хочу я обратно, в приемную к своему генералу, — голосок задрожал, голубые глаза блондинки набухли слезами. — Пошлите меня так же далеко, Антон Михалыч!

— Хм, — задумался я.

Никаких глубоких мыслей насчет Лёли и в помине не было. И неглубоких тоже. Более того, ее прощальный подарок в виде секретной флешки означал для нас одно: окончательное расставание. Так бывает. Сначала встретились, потом разбежались. Как говорится, расстались навсегда, но остались друзьями.

— Лизавете Сергеевне дадут кабинет? — утерев слезу со щеки, Лёля скрестила руки на груди.