Шестой прыжок с кульбитом

— Каллиграфический, — подтвердил Антон.

— И еще он всё знает, — заострил я внимание на важной детали.

Антон повел мою мысль дальше:

— Такому человеку нельзя доверять.

— В каждом коллективе есть человек, который слишком много знает, — грустно заметил я. — Его следует уволить. Это непременное правило хорошего руководителя.

— Он парторг, кто ж его уволит? — возразил Антон. — Даже у ректора нет такого права.

— Да, райком не позволит, — пришлось согласиться мне.

— Зато ты можешь сломать ему ногу, — Антон поставил вопрос ребром. — Кстати, Дед, ты даже собирался это сделать.

— Я собирался? — вполне искренне поразился я. — Это когда?

— Да-да, не виляй, я помню. Ты твердо мне обещал, — своей уверенностью Антон отрезал мне все пути к отступлению. — Или хочешь, чтобы он вымотал нам всю душу в Германии?

Глава 39

Глава тридцать девятая, в которой бесится ветер жестокий в тумане житейских морей

Ветер на улице продолжал бесноваться, без устали забрасывая окно крупными пригоршнями снега. Закрытая форточка дрожала под натиском стихии, но пока держалась. Парторг что-то черкал в своих записях, Антон ёжился от сквозняка и вздыхал. Если парень рассчитывал, что гроза миновала, то сильно ошибался. Следующий удар не заставит себя ждать, в этом сомнений у меня не было.

Незаметно он повернул руку и глянул на часы. Антону казалось, что время замерло, однако секундная стрелка рывками бежала по кругу, напоминая о быстротечности жизни.

— Значит, ты решил жениться, — задумчиво протянул парторг, прерывая раздумья над записями.

— Да, — обреченно кивнул Антон.

Решили и решили, мусолить эту тему ему было неприятно. В подтверждение своих слов он мог бросить картуз оземь, но не стал. Просто потому, что сей головной убор висел в гардеробе вместе с курткой. А мне показалось, что сейчас произошла перекличка пионервожатого и юного пионера:

— К борьбе за дело коммунистической партии будьте готовы!

— Всегда готовы!

— Это хорошо. Это даже радует, — произнес парторг без улыбки. — Но тогда почему ты везде появляешься с Анной Швец? Прямо не разлей вода. И обнимает она тебя за плечи так ласково, будто жена декабриста на каторге.

Антон закатил глаза к потолку:

— Аня очень высокая девушка, но мы дружим давно. И руку на плечо любому она положит легко. С такими-то ногами, — он изобразил жест, которым рыбаки показывают размер пойманной рыбины. — А сам я так сделать не могу, смешно выйдет.

Что ж, понять парня можно: рост у него обычный, то есть средний. У меня, впрочем, тоже. Анюту при такой разнице в данных можно только похлопать по плечу. Как полковое знамя, она гордо реет над толпой.

— Конспигация у вас, батенька, ни к черту, — печально заметил я интонациями Владимира Ильича Ленина.

— Думаешь?

— Хватит лишнее болтать! — от диагноза я перешел к советам. — И врать не советую, учует. Говори четко, коротко, по делу.

— Нас связывает детство, что прошло в одной школе, — сказал Антон четко и коротко. — Мы дружим. У нас с Аней много общего: волейбол, друзья, музыка.

— И борщ, — подсказал я существенную деталь.

— Да, и борщ, — согласился Тоша.

— Борщ? — нахмурился парторг. — Это метафора?

— Это страсть, — Антон не удержался от признания. — Это песня, которая звучит из тарелки с красным варевом. И основным мотивом здесь является говяжий бульон.

Неожиданное заявление выбило Косача из колеи.

— Какой еще бульон? — собеседник явно терял нить разговора.

— Правильный бульон, — терпеливо пояснил Антон, — готовится на сахарной мозговой кости с мясом, то есть там должна быть отварная булдыжка.

Вот это парень зря сказал — наш общий рот наполнился слюной. И ведь обедали недавно… Но Косач, видимо, не ведал в своей жизни настоящего борща. И жена у него, небось, не хозяйка, а товарищ — такой же марксистко-ленинский сухарь. Видал я подобных аскетов, способных существовать без борща. Витают в своих теориях, как монахи без огня в сердце.

Парторг косанул диковатым взглядом, засопел, и пометил что-то в своих записях. А затем перешел к следующему вопросу, явно пытаясь вернуть управление беседой в свои руки:

— Ты в курсе, что музыканты оркестра постоянно обсуждают ягодичную часть тела? Причем трогают друг друга, и тебе предлагают.

— Хм, — крякнул я задумчиво. — Агентура у парторга работает. И кто же стучит, интересно?

— Все девочки в этом замечены, — подтвердил он мои подозрения. — А благодаря скрипачкам из струнной группы, эта тема пошла гулять по институту. Даже аспирантки заинтересовались! Физрук жалуется, что в спортзале протолкнуться невозможно.

— Это плохо? — мысленно удивился я.

А Антон решил помолчать.

— Так в чем суть, Бережной? — конкретизировал заковыку парторг.

— Понимаете, Яков Моисеевич, — осторожно начал Антон, — студентки весь день сидят на лекциях.

— Ну да, — кивнул парторг.

— Потом они сидят в библиотеке. Потом дома сидят за учебниками. А потом ночью спят.

— Ну да…