Шестой уровень

– Москва, улица Королева, двенадцать, телевидение, передача «Человек в закон». Запомнил? Ишь разбежался, адресок ему оставь…

– Я честно отдам. – Василий даже руку к груда приложил, чтобы придать своим словам большую правдоподобность.

– Ага, как же. – Бабухин все еще клацал зубами от пережитого испуга. – Думаешь, фраера нашел? Сам утром за двадцатку кипиш поднял, а у меня три штуки забрал!

-г– Да иди ты! – сплюнул в сердцах Гладий. – Ему русским языком говорят – вернем, а он не понимает!

– Мне, конечно, неудобно вас прерывать… – скромно кашлянул Сотников. – Но нам пора вообще-то…

Гладий спустился на берег первым. Веня, Кирюха и Митяй шли позади, подавленно переглядываясь.

– Прибавим шагу, – скомандовал Турецкий, в первый раз почувствовав себя в шкуре преступника.

– Вот еще, – хмыкнул Козлов. – Чтобы я испугался каких-то сопляков? Да никогда в жизни!

– Одно дело – пугаться, – наставительно заметил Сотников, – а совсем другое – проявлять благоразумие и осмотрительность.

– Надо было его хотя бы оглушить. – Кирюха оглянулся на теплоход. – Жопой чую, этот лопух такой вой поднимет…

– Не поднимет, – заверил его Вася. – Мы с ним договорились.

И в следующую секунду с борта донесся душераздирающий вопль:

– Полундра! Подъем! Ограбили! До нитки раздели!

Это Бабухин бегал по палубе и стучался в двери кают.

Ему открывали с неохотой, позевывая, но, врубившись в ситуацию, мгновенно хватали все тяжелое, что попадалось под руку, и на всех парах летели к трапу.

– Так, я беру на себя четверых, – уверенно произнес Гладий.

– Я троих точно и еще один под вопросом. – Козлов хищно наворачивал на кулак носовой платок.

– Я тоже троих. – Кирюха что-то прикинул в уме. – Если сразу по яйцам…

– Я одного, а второго задержу, – зябко передернул плечами Сотников.

Турецкий молчал. – Ребята остановились, обернулись к пароходу и приготовились к бою.

«Шкафы» Бабухина скатывались по трапу и растекались по причалу взъерошенным черным пятном.

– Семь, восемь, девять… – вслух считал Сотников. – Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

Противников становилось все больше и больше. Они пока не двигались с места. Видно, накапливали силы для броска.

– Девятнадцать, двадцать, двадцать одни

– Очко, – помимо своей воли выдохнул Козлов.

– Двадцать два, двадцать три…

– Перебор. И откуда их столько?

Замыкал процессию сам Бабухин. Он громко сквернословил и отчаянно размахивал руками, подогревая победный настрой своих ореликов.

– Тридцать шесть, тридцать семь, тридцать восемь. – Голос Сотникова задрожал. – Во! Откуда ж столько? Тридцать девять, сорок…

– Хватит! – остановил его Турецкий. – Бежим!

И они побежали, мгновенно забыв о мужской гордости, чувстве собственного достоинства и другой подобной дребедени.

Вперед сразу вырвался Кирюха. Запрокинув голову, он так быстро перебирал ногами, что в какие-то моменты они вовсе пропадали из виду. Турецкий, Козлов и Сотников дружным пелетоном сели ему на «колесо». А вот тяжеловесный Гладий подотстал.

–У него же деньги! – не снижая скорости, кричал Козлов. – Заберите у него деньги!

Преследователи разделились на две части. Одна из них бросилась вслед грабителям, другая же повскакивала в припаркованные неподалеку тачки. Взревели двигатели, и четыре «мазды» рванулись с места.

План у Бабухина был простой: выражаясь военным языком, взять беглецов в клещи, затем в кольцо, сдавить и уничтожить. Деваться им было некуда: справа – вода, слева – высоченная стена таможенного терминала, а до выхода с причала не меньше двухсот метров.

Моряки иностранных кораблей и японские портовики взирали на происходящее с интересом, но вмешиваться не собирались, разумно полагая, что русские друг с другом сами разберутся.

«Мазды» приближались с бешеной скоростью. По лицам водителей можно было легко определить, что сворачивать они не собираются. Один из них даже приоткрыл дверцу, чтобы шарахнуть ею по хребту Гладию – он представлялся прекрасной жертвой.

– Прижимаемся, к стене! – приказал Турецкий. – Иначе они нас размажут!

Сгруппировавшись, Гладий успел в самый последний момент рыбкой вынырнуть из-под оскаленного радиатора «мазды».

Промчавшись мимо, автомобили притормозили метрах в двадцати. Из них живо выскочили хлопцы и выстроились в рядок. Кто с гаечным ключом, кто с металлической цепью, кто просто с бутылочным горлышком-«розочкой».

Тем временем остальная «братва», возглавляемая – Бабухиным, заходила с противоположного фланга. Правда, до них еще было достаточно далеко, но с каждой секундой расстояние неумолимо сокращалось.

– А дальше что? – закричал Кирюха, когда ребята сбились в жалкую кучку у стены.

– Только вперед! – Турецкий поплевал на ладони. – Должны прорваться.

Этой нехитрой дерзкой тактике он обучал ребят в «Пятом левеле», надеялся, что и сейчас она выручит.

– А давайте рванем на американский сейнер? – робко предложил Сотников. – Вон полосатая тряпка развевается.

Попросим политическое убежище… на несколько минут.

– Ага, а янки по тебе из дробовика, – хмуро проговорил Козлов. – Это американки запросто, влегкую.