Шестой уровень

– Да-да, – быстро согласился полковник. – Никто не мог знать. Я так начальству и доложил.

– И что теперь делать? Еще людей посылать? Эти ребятки теперь таких дел наворотят… Еще Александр этот…

– Людей?.. – Полковник уставился в окно. – Нет, людей посылать не будем. Будем теперь ждать.

– Да чего ждать-то? Чего? – Чернов вдруг понял, что с ним не до конца откровенны. Что Савелов что-то от него скрывает. И решил идти в лоб. – Товарищ полковник, я принимаю самое непосредственное участие в операции. Я разрабатывал ее вместе с вами. До последнего времени меня держали в курсе. А теперь… Что происходит, товарищ полковник? Я ведь не пешка, не гость, так сказать, в этом доме.

– Да-да, – снова быстро согласился полковник. – Конечно, не гость… – Он все еще смотрел в окно, и Чернову показалось, что Савелов его даже не слышал. – Гости… Это ты верно заметил про гостей.

– Про каких гостей? – Разговор приобретал характер комического абсурда.

– Американцы, французы, кто там еще, – что-то напряженно высматривая за стеклом, проговорил полковник. – Они с дружеским визитом. Как раз в том районе. Как думаешь, проскочат наши ребята?

– Не знаю… – растерянно развел руками Чернов. – Я ведь даже не знаю, что они там должны найти на дне моря. Мне ведь даже этого не сказали.

– Что найти? – Полковник наконец оторвался от окна и вскинул на Чернова пронзительный взгляд. – Третью мировую войну…

Глава вторая ЕСТЬ ШАНС

– Только вы не очень сильно на поворотах, – тихо стонал Кирюха, вежливой улыбкой стараясь задавить гримасу боли каждый раз, когда машину заносило на перекрестке и его швыряло к дверце.

– Терпи, ковбой, – шептал Веня, зачем-то до боли сжимая его руку. – Еще немного осталось. Еще немного.

Все остальные молчали. Александр напряженно вглядывался в дорогу, стараясь не потеряться в переплетении узеньких восточных улочек.

– Терпи, терпи, Кирюха, ничего страшного. – Сиденье пропиталось горячей Кирюхиной кровью. Сотников почувствовал, что Кирюха начинает терять сознание.

– Александр, миленький, побыстрее, я прошу. Из него же сейчас вытечет все.

– Перевязывать надо было лучше, – тихо пробормотал Турецкий, как затвор Карабина, передернув рычаг переключения скоростей. – Еще минут пять… кажется.

На Гладия никто старался не смотреть. Всем казалось, что это он как-то виноват в том, что случилось. Понимали, что это не так, понимали, что он, можно сказать, им всем жизни спас, но от этой въевшейся уже мысли, что он во всем виноват, отделаться не могли.

– Не тот поворот, – тихо сказал Немой, когда свернули– в какой-то переулок.

– Что? – Александр покосился на него.

– Мы к причалам? – спросил капитан.

– Да.

– Значит, не тот поворот. Нужно было на следующем повернуть. – Капитан как будто извинялся. – А тут тупик. Через двести метров.

Турецкий резко ударил по тормозам, и машина, брызнув из-под колес фонтаном гравия; остановилась как вкопанная.

– Вылезай! – закричал Александр и схватил Гладия за шиворот. – Вылезай, быстро!

– Эй, командир, ты чего? – Вениамин с Васей попытались остановить его, схватив за руки. – Остынь, Саш. Нам сейчас мотать надо, а не разборками заниматься…

Но Турецкий не слушал, сцепившись с Васей прямо в машине. Оба они покраснели от напряжения, изо всех сил стараясь выкрутить друг другу руки, как будто от этого зависел исход драки.

– Мужики, потом разберетесь, когда в море выйдем, – попытался урезонить их Немой. – Через час они все выходы из порта перекроют, и тогда за решеткой драться будете.

Но ни Гладий, ни Турецкий не слышали, сцепившись руками и взглядами и готовые задушить, раздавить друг друга.

Остановить их смог только Кирюха. Вдруг очнувшись и судорожно вздохнув, он открыл глаза, обвел салон мутным взглядом и тихо простонал:

– Мы уже в море, да? Мы уже на корабле?

Гладий и Турецкий сразу прекратили борьбу, словно их окатили ушатом ледяной воды.

– Нет, еще не на корабле.

– Да? – искренне удивился Кирюха. – А че ж тогда качает? И в ушах шумит?

Но ответить ему не успели, потому что в следующий момент он опять впал в забытье.

– Поехали, а? – тихо сказал Сотников.

Турецкий сел за руль и тронул.

«Какой же я негодяй, – зло подумал он. – Не обида меня гложет. А собственное бессилие и беспомощность. Прогулки захотелось. Думал, после «Пятого левела» совсем суперменом заделался. Думал, что и всю жизнь буду пальцем по карте водить, блистать тактическим и стратегическим мышлением. А тут – жизнь. Вот она, подлая и светлая, чистая и мерзко грязная. И эти совсем чужие мне ребята в ней себя куда лучше чувствуют. И это не им у меня учиться, а мне у них. В подмастерья! В ученики, краски растирать! Все, Александр, возьми себя в руки. Прогулка затягивается. Еще много нервов понадобится. Теперь это ясно. Приеду, если жив останусь, Меркулову низко в ножки поклонюсь – за урок».

Посудина тихо покачивалась на волнах. На причале никого не было. Веня, выскочив из машины, камнем разбил старый фонарь, и причал погрузился в полную тьму.

– Можно, – скомандовал Александр.