Шестой Знак. Книга 1

Мне и самой было неясно, что тут творится. Но у Повелителя же напрямую не спросишь? Остается и дальше разбираться самостоятельно. По крайней мере, пока у нас не появится реальная возможность вернуться домой.

Вспомнив о Во-Алларе, я затосковала.

Как там мои мужчины? Небось, издергались все, измучались от неизвестности… а я и весточку послать не могу, потому что, растяпа, посеяла в болоте свой амулет. Ас, наверное, до сих пор корит себя в случившемся и обвиняет в том, что вообще рискнул меня подпустить к той колонне. Бер только масла в огонь подливает, потому что заранее что-то такое предчувствовал и предупреждал, что это плохо кончится. Гор, как всегда, ходит мрачнее тучи и зыркает так, что от него даже собственная Тень шарахается, а Ван… Ван, наверное, внешне спокоен, хотя на душе у него такая буря, что, вырвись она на свободу, никому мало не покажется. Что же касается Эннара…

Я на мгновение прикрыла глаза, как наяву увидев его осунувшееся лицо, уставшие глаза, в которых лихорадочно горит упрямый огонек надежды, плотно сжатые губы, упрямо выдвинутый подбородок; почти почувствовав его тепло; ощутив, как и прежде, легкое прикосновение к руке, как если бы он стоял где-то совсем рядом и только ждал мига, когда же я обернусь и замечу его присутствие.

Боже, как же хочется к нему подойти и поскорее успокоить, крепко обняв со спины! Хотя бы бесплотной тенью приблизиться и тихо шепнуть «не волнуйся, любовь моя, я скоро вернусь»… но как?! С кем отправить весточку для него?

Кому передать эти важные слова? Отсюда даже ветер не долетает до Во-Аллара. Ни птица перелетная туда не доберется, ни зверь лесной не добежит.

Одна только мысль бесплотная и домчится, наверное… вот только я не умею телепатировать ни речь, ни эмоции. А значит, ему и дальше придется оставаться в неведении. Но как же это тяжело…

— Миледи, мы пришли, — вдруг тихо сказала господин Иггер, незаметно коснувшись моего локтя. Я вздрогнула от неожиданности и, поспешно затолкав воспоминания в самый дальний уголок памяти, встряхнулась.

Ну вот, чуть не раскисла на пороге серьезного разговора. Еще не хватало потерять над собой контроль и наделать нелепых ошибок. С Повелителем шутки плохи. А с обозленным Повелителем чувствуешь себя, словно рядом стоит пороховая бочка, у которой уже подожжен фитиль. Того и гляди — рванет, оставив после тебя два дымящихся каблука. И вообще, с чего бы Владыка вдруг начал делать мне такие сомнительные предложения? Поутру готов был убить, а тут вдруг письма многообещающие рассылает… все блага мира предлагает за одно коротенькое «да». Как раз после того, как решил, что я его нагло обокрала.

Нет, можно, конечно, себе польстить, посчитав, что он наконец-то определился с выбором и, после того, как собственная земля его унизила у меня на глазах, воспылал прямо-таки неземным чувством к особе, которая уже не единожды щелкала его по носу… но я не склонна к преувеличению собственной значимости. Поэтому лучшее вооружусь до зубов, нацеплю дежурную улыбку и, приготовив Эриол, буду терпеливо ждать удачного момента, чтобы нанести единственно верный удар. Если, конечно, это будет необходимо.

Все-таки прав был Ас: политика — это тот же Харон, в котором мы всего лишь сменили доспехи и вид оружия. А так — ничего абсолютно не изменилось. Те же схватки, та же маскировка, точно такие же уловки и даже такие же твари вокруг… а раз так, то будем, наверное, воевать. Да и что еще остается, если время для мира все еще не пришло?

Внутренне подобравшись, я задержалась на миг у небольшой, совершенно простой деревянной двери, на которой не было никаких знаков или узоров.

Взглядом велела командиру бдить снаружи, потому что, разумеется, внутри ему делать было нечего — в переводчике при общении с Повелителем я не нуждалась. Затем жестом отпустила Нига, который смотрел на меня со смесью сочувствия и непонятной надежды. А потом собралась с духом, подняла голову повыше и решительно толкнула тяжелую створку.

Он ждал меня, оперевшись руками на спинку стоящего напротив входа высокого кресла, и изучал с таким выражением на лице, как будто не ожидал этой встречи.

Перед креслом стоял небольшой, уже накрытый стол; возле противоположного его конца, как раз неподалеку от входа, стояло еще одно кресло, предназначенное, вероятно, для меня. У дальней стены виднелся высокий шкаф, до отказа набитый какими-то свитками и старыми, разлохмаченными на корешках книгами. Единственное окно было, как положено, занавешено плотными шторами, сквозь которые едва-едва пробивались солнечные лучи. А рядом с ним, почти пропадая в густой тени, прятался небольшой журнальный столик, где не было ничего, кроме искусно вырезанной из дерева шкатулки и дающий тусклый свет зажженной свечи.

Какой-то рабочий кабинет, а не трапезная, если честно. И опять этот полумрак… они тут что, на магическом электричестве экономят? Неужели нельзя было повесить не два, а пару десятков светильников под потолком? Или же Владыка, как какой-то вампир, не уважает яркий свет?