Шестой Знак. Том первый

– Не надо мне ничего, – повторила я, подивившись про себя таким сложностям. – Вернее, кое-что нужно, но вряд ли ты сможешь помочь, поэтому…

– Что нужно-то?

– Одежку какую поприличнее, – хмыкнула я, демонстративно оттопырив драную рубаху на животе. – Мне вроде как не положено в таком виде щеголять, но никуда не деться. Если найдем людей, конечно, приоденусь. Но их же еще сыскать надо, верно?

Водяной задумчиво пожевал губами, изучая мой неказистый наряд.

– Вообще-то я могу тебе помочь: есть у меня одна занятная вещица… не знаю только, подойдет ли? Погоди, я сейчас.

Я нетерпеливо помялась, когда он точно так же, как в прошлый раз, в буквальном смысле ушел под землю, но в лагерь идти не торопилась, хотя небо уже заметно посветлело. Солнце, правда, еще не показалось, но видимость явно улучшилась. Скоро там мои бравые гвардейцы проснутся, с расспросами пристанут… раньше-то было недосуг – все бегом и бегом, а вот теперь у них будет достаточно времени, чтобы попытаться выяснить насчет «артефакта», да узнать заодно, с какого-такого перепугу я им там размахивала направо и налево. Да еще так удачно, что совершенно случайно, на бегу, можно сказать мимоходом пристукнула несколько агрессивных тварей, которые желали нами полакомиться…

Причем как именно мне себя с ними вести, я понятия не имею. Господин Иггер вообще – человек старой закалки. И, насколько я понимаю, не приемлет даже мысли о том, чтобы такая леди, как я, хоть в чем-то отступала от принятых в Валлионе канонов. А я и спорить с ним осмелилась, и охрану себе собственную завела, и юбку длинную скинула, как только появилась возможность, и обтягивающие брюки надела, и рычала на него, и по голове двинула… в общем, нареканий на меня у него накопилась масса. Не говоря уж о том, что я изволила босиком по болоту бегать, махать всякими непонятными железками и заниматься усекновением местных чудовищ вместо того, чтобы тихо-мирно сидеть во дворце и молча вышивать крестиком.

– Нашел! – внезапно раздался в стороне довольный голос водяного, и посреди озера снова показалась его облепленная тиной макушка. Которая, впрочем, очень быстро приблизилась и панибратски мне подмигнула. – Иди сюда, красавица. Вещь тебе дарую редкую, ценную и особенную. Надевать ее будешь, как и снимать, впрочем, вот так – в воде. И только так, как я тебе покажу. Так что залазь!

Я вопросительно приподняла одну бровь.

– Прости, что ты сказал?

– Я говорю, подь сюды! – повысил голос дедок, подняв из воды руку с зажатым в ней неопознаваемым свертком из чего-то блестящего и шуршащего, как рыбья чешуя. – На суше оно быстро теряет нужные свойства! Да не бойся – не съем я тебя!

– За себя-то я не боюсь, – хмыкнула я, кинув на землю свернутый в рулон подол. – Но вот если со мной что случится, в этой реке вся рыба станет вареной.

– Не грози, нечего пугать, – буркнул он, с нетерпением следя за тем, как я захожу в воду. – Я тебе зла не желаю, так что не станешь ты меня убивать.

«Не стану, – мысленно согласилась я, подплывая ближе. – Но поостеречься мне ничто не мешает».

Впрочем, Знаки и сейчас упорно молчали, так что опасности и правда не было. Поэтому я без колебаний приблизилась и скептически уставилась на бесформенный комок, который водяной осторожно опустил обратно в воду и только там бережно развернул.

Признаться, я никогда в жизни не видела ничего подобного – тонкая ткань, казалось, буквально растворилась в темных волнах, лишь изредка загадочно поблескивая крупными чешуйками. Причем чешуя оказалась не рыбьей (зря я сомневалась). И даже не змеиной. Она была очень крупной, поразительно ровной и абсолютно одинаковой по размерам – примерно с пятикопеечную монету еще старых, советских времен, которые мне еще посчастливилось застать. Правда, насчет цвета сказать не могу – он все время менялся: то синий, то почти черный, то зеленовато-синий с крохотными красными крапинками… мне даже показалось, он зависит от того, под каким углом на него смотришь. Так повернешь голову, один, чуть иначе – совсем другой.

– А теперь не вертись, – строго сказал водяной, когда я дернулась, почувствовав прикосновение чьих-то холодных пальцев. – Девочки у меня чуткие, нежные… ежели напугаешь, сама будешь одеваться!

Я скосила глаза вниз и поежилась, различив под водой стремительные человекоподобные, но какие-то полупрозрачные тени с совершенно отчетливыми рыбьими хвостами и с женским торсами, а также красивыми, но какими-то чужеродными и чересчур большеглазыми, на мой взгляд, лицами. Русалки обступили меня со всех сторон и настойчиво потянули на глубину. Сперва даже показалось, что это какая-то разновидность призраков – настолько нереальными они были. Но нет‚ когда я, подчиняясь суровому взгляду дедка неохотно нырнула, то обнаружила, что русалки и впрямь оказались настоящими. Только слишком бледными и какими-то… неживыми. Как будто не от мира сего. Хотя, конечно, красивыми – этого не отнять, если, конечно, не обращать внимания на бледную, как у утопленниц, кожу, синеватые губы и острые коготки на пальцах, которыми, полагаю, они умели не только рыбу ловить.