Шестой

Но замираю, когда слышу звук шин на гравийной дороге. Я не двигаюсь и не дышу, пока вслушиваюсь. Когда раздается звук захлопнувшейся двери, сердце пускается вскачь, и я начинаю лихорадочно искать место, куда можно спрятать свой «инструмент». Ближайшим ко мне местом оказывается прикроватная тумбочка, поэтому я выдергиваю ящик и швыряю гвоздик туда, а после ложусь на кровать.

Бросаю взгляд на часы, чтобы понять, сколько он отсутствовал, и изумляюсь. Неужели и правда прошло целых четыре часа с тех пор, как он ушел?

Шестой входит в номер буквально доли секунды спустя, запирает за собой дверь и бросает на кровать пакеты, жестом предлагая мне открыть их. Внутри я нахожу несколько пар новых трусиков, женские футболки, и даже джинсы и балетки. Он что-то сделал с моей старой одеждой, оставив мне один лифчик.

Во втором пакете я обнаруживаю туалетные принадлежности.

— Вау. Полагаю, я должна поблагодарить тебя, — я на самом деле счастлива, что у меня теперь есть новые трусики, так как он разорвал те единственные, что у меня были, и я целый день ходила без нижнего белья в одной только футболке, которую он мне выделил. А еще я в восторге из-за туалетных принадлежностей, но мне не хочется признаваться в этом ему. Ведь эти мелочи — единственное в моей ситуации, что скрашивает грязь, окружающую меня.

Я через голову быстро снимаю его грязную футболку, которую ношу уже второй день, больше не заботясь о том, что я стою перед ним совсем голая. Взяв туалетные принадлежности в руку, я чувствую, как он провожает каждый мой шаг взглядом, пока я иду к ванной.

Он купил стандартный гигиенический набор с бутылочками небольшого размера и одноразовым бритвенным станком с одним лезвием, но лучше так, чем совсем ничего. А еще там даже есть небольшой тюбик гигиенической помады.

Помада с запахом вишни. Моя любимая.

Оценивая ситуацию, я из душа бросаю взгляд на свои оковы. Логистика моего затруднения предполагает, что я буду совершать в душе крайне интересные танцевальные па.

Длины цепи не хватает, чтобы я могла забраться в ванную, а головка душа расположена на дальней стене, в связи с чем я не могу вымыть переднюю часть тела. Но изворотливо крутясь, наклоняясь и рискуя жизнью, мне удается вымыться жутким мылом, которое предоставляет мотель. Ну, хоть голову помыть не составляет труда.

Закончив с душем, я быстренько чищу зубы и вытираю полотенцем тело и волосы.

— Ты мог бы облегчить мне процесс приема душа.

— Могла бы попросить, и я бы снял цепь.

Моргнув, я смотрю в его бесстрастное лицо.

Эм... черт.

— Туше.

После чего он встает и подходит ко мне, а я подтягиваю к себе один из пакетов.

— Кем ты работаешь? — спрашиваю я, вскрывая упаковку с шестью ничем непримечательными трусиками. Но у бедняков нет права выбора. Луч надежды и тому подобное.

Он обдумывает мой вопрос, пока открывает замок на металлическом кольце, охватывающем мою щиколотку, чтобы я могла надеть свои новые трусики бикини. Шестой не отрывает взгляда от моих бедер или того, что кроется между ними.

— Киллером.

— Это я и так знаю, — новые футболки по длине доходят мне до талии, оставляя меня еще более раздетой, чем я была раньше. Ну и ладно. Я итак уже лишилась большей части своей скромности. Да и какая теперь разница?

Шестой облизывает губы и поправляет бугор на брюках. Киллеры, очевидно, те еще похотливые засранцы. Впрочем, я ведь только что продемонстрировала ему все свои сокровища и даже совершила своего рода стриптиз.

— Ты сама спросила меня, чем я занимаюсь.

— Ты не из тех, кто делится информацией? — спрашиваю я и вытягиваю свою временно свободную ногу.

— Нет. Информация — это сила. К тому же, я не распространяюсь о себе перед незнакомками в баре.

У меня отвисает челюсть.

— Подкалываешь? Вау. Ты в курсе, что нормальные люди этим занимаются? Часть всей этой фигни со знакомством.

— Я не хочу узнавать ничего о тебе и чертовски уверен, что ты ничего не хочешь знать обо мне, — он открывает кандалы, защелкивает их на ноге и поворачивает ключ. Затем Шестой замирает и его взгляд упирается в браслет на ноге.

Я замираю и тоже опускаю взгляд вниз, изучая крошечные царапины, которые гвоздь оставил на металле.

Вот черт.

Шестой тянется ко мне, хватает меня за шею и валит меня на кровать лицом вниз. Прижав мою голову к матрасу, он взбирается на меня, блокируя мои движения.

— Может быть, мне следовало воспользоваться всеми оковами и привязать их к кровати, образовав одну бесконечную цепь. Так, чтобы ты вообще пошевелиться не могла, — рычит он мне в ухо. Я хнычу и шмыгаю носом от боли. — Я разрешил тебе перемещаться. Думал, что мы пришли к соглашению.

— Ты серьезно ожидал, что я или любой другой человек в здравом уме не попытается сбежать? Я хочу домой, говнюк!

— Не получится. Ты просто очередная будущая мертвая девка.

Шестой седлает мои бедра, и я чувствую, как выпуклость на его джинсах упирается мне в ягодицы.

— Я чертовски хорошо отнесся к тебе, дав тебе возможность передвигаться. Но, полагаю, пришла пора вести себя подло.