Шестьсот Шестьдесят Шестая

Молодой человек отрицательно покачал головой.

– Ты настоящий? – ошеломленно выдала я, не понимая, что сказала это вслух.

– Вроде как. – Он улыбнулся. И сахара в этой улыбке было столько, что мёд показался бы пресным.

Внутри меня что-то заскулило. Я смотрела на него, широко распахнув глаза, и кажется, забыла, как дышать.

Черные как вороново крыло волосы были влажными и растрепанными. Закатные лучи солнца очерчивали изгибы его лица, сверкая на точеных скулах и контуре губ, словно говорили: «Ты посмотри! Посмотри! Ты только посмотри на это!»

К его лицу хотелось прикоснуться. Хотелось проводить пальцами по его чертам, как по изгибам искусно нарисованных карт Империи, скрывающих самые красивые уголки мира, в которых я никогда не была.

Он не был ослепительно прекрасен, как смазливые принцы в сказках. Его красота была совсем иной. Темной и опасной, как у хищников. Про таких говорят: «Держись от него подальше», от таких, как он, отводят глаза и переходят на другую сторону улицы. Казалось, один его взгляд может украсть часть меня.

– Что произошло? – тихо спросила я, надеясь, что у спасителя найдется объяснение всему этому.

Он пожал плечами и спокойно ответил:

– Тебя вдруг что-то очень сильно заинтересовало на дне.

Я недовольно поджала губы.

– Эйлиин! – послышался голос сестры, заставив меня вздрогнуть.

Маг приложил к своим губам указательный палец, призывая меня молчать.

– Эйлиин! – Голос был уже совсем близко.

Не отрывая пристального взгляда, маг осторожно положил что-то очень легкое в мои ладони.

– Ах вот ты где! – Блэр вышла из кустов и направилась ко мне.

Я лишь на секунду обернулась на ее голос, а когда повернулась обратно, моего темного спасителя уже не было рядом.

– Сколько можно говорить, чтобы ты не подходила близко к воде! Ты же плавать не умеешь! – продолжала причитать старшая сестра. – Ты чего вообще тут расселась? Что случилось? – Она сделала паузу. – Это что… Эйлиин, это что, кувшинка?

Да что она вообще несет?

Я повернулась к Блэр, непонимающе нахмурив брови. Она, в свою очередь, так яростно смотрела на мои руки, словно они нанесли ей оскорбление. Проследив за взглядом сестры, я изумленно раскрыла рот. В моих ладонях лежал белый бутон кувшинки.

– Как ты ее достала? Там же глубоко. Зачем ты заходила в воду? Глупая! Ты же могла утонуть! – Блэр продолжала что-то неистово верещать, отчитывая за безрассудство, но я ее уже не слышала.

Я больше ничего и никого не слышала.

Весь мой мир сузился до этого маленького хрупкого цветка, который казался сокровищем всех Трех Империй.

Так вот что он положил мне в ладони перед тем, как уйти.

Вспышка радости моментально сменилась неудержимой и всепоглощающей тоской, растекающейся в груди огромным черным пятном.

Я больше никогда его не увижу…

– НЕТ! – крикнула я, и сон отхлынул от меня, словно дым.

Я непонимающе оглянулась по сторонам. Реки не было, я находилась в карете. Сидящие рядом дамы подпрыгнули, как испуганные наседки.

– Простите, – пробормотала я тоном, не предполагающим раскаянья.

А леди, осознав, что опасность никому не грозит, осуждающе посмотрели на меня и завозились на своих местах.

– Эйлиин, тебе слишком часто снятся кошмары. Нужно обратиться к магистру Теодору. – Сидящая напротив тетушка Феона взяла меня за руку.

– О, все хорошо, тетя, – успокоила я ее. – Не стоит так беспокоиться.

– Ох, нет, милая, – всполошилась сидящая рядом бабушка Алисандра. – Тебе определенно нужно заглянуть к магистру. К тому же я слышала, что он не женат и весьма хорош собой.

О боги, только не это!

Я раздраженно цокнула языком и закатила глаза.

– Что? Тебе в твои двадцать пять… – начала Феона, но я ее перебила:

– Двадцать восемь.

Обе леди судорожно вздохнули, словно хотели всосать весь воздух в карете. Я даже испугалась, что такой объем не выдержат их легкие. Лица женщин вытянулись, будто я у них на глазах трансформировалась в летучую мышь.

Несколько томительных секунд в пространстве между нами висела напряженная тишина, словно мои старшие родственницы раздумывали: сразу ставить на мне крест или все-таки дать шанс.

– Кстати, магистр прошлым летом вылечил малыша Илайджу, а тот ходил по дому во сне и…

– Это все дело рук проклятых ксервудов1. Эти порождения Запретных Земель вечно пытаются выманить детишек в лес, – проскрипела наша четвертая спутница, приходившаяся старшей сестрой бабушке Алисандре.

А я-то думала, что хуже уже быть не может.

Обреченно вздохнула и прикрыла глаза ладонью.

– Ох, Эмоджин! – всплеснула руками бабушка Алисандра. – Что ты такое говоришь? Это всего лишь…

– Они играют на своих флейтах, и дети, сами не осознавая, что делают, идут на эти звуки, – как ни в чем не бывало перебила ее Эмоджин, тряся в воздухе сморщенным узловатым пальцем.

– Опять ты за свое! Не неси чепухи, – отмахнулась от нее бабушка.

– А потом прячут их под холмами… – невозмутимо продолжала Эмоджин, которая уже не могла остановиться, как заводная механическая игрушка.