Шестьсот шестьдесят шестое правительство (СИ)

Три внештатника должны были «доработать» Венькину «Ауди» таким образом, чтобы в нужный момент отказали тормоза. Дело было минутное, и они рискнули сделать это днем. На случай неудачи с машиной ребятишки из спецслужбы Резиденции, бывшие Венькины соратники, были расставлены по постам и имели единственной целью создать предпосылки для несчастного случая. Засвечиваться было рискованно — узнав, Венька мог запросто убить.

Игра эта была опасная и мало кому из спецназовцев понравилась. Такого клиента следовало «снимать» издалека снайперской винтовкой с оптическим прицелом, не приближаясь ближе, чем на 50 шагов. На более близком расстоянии роли менялись, уже не Венька, а ты становился мишенью. И тут не имело значения, что ты мог опередить и выстрелить первым. Попасть в этого дьявола было невозможно, он чувствовал до миллиметра траекторию пули. Зато следующий выстрел был за ним, а он никогда не промахивался.

Засевшего у себя дома Веньку нужно было вытащить на улицу, и Гыга, не мудрствуя лукаво, «обратился» к Елене Карповне. Ей ничего не понадобилось внушать, при одном только напоминании о Веньке она вспыхнула, как порох. Гыге потребовалось лишь облечь её пылкое чувство в надлежащее словесное обрамление. Как только нужные слова возникли в её хорошенькой головке, она позвонила Веньке.

Глава 41. Случайное знакомство

— Слушай, давай лучше я уйду, — сказал Елдынбаев, ощущающий себя большой обузой. — Часика три где-нибудь погуляю, а то и вообще к Олегу смотаюсь.

— Не суетись, дружище, — отозвался Венька, засовывая в кожаный саквояж большой сверток. — Всё равно я должен передать ей баксы. Не потащится же она, хрупкая, слабая, через воровской город с баксами.

— Ну, раз так, — сказал Елдынбаев, подходя к окну. — Я в твои дела не лезу, только сдается мне…

Он не закончил, так как увидел с высоты четвертого этажа, что у Венькиной «Ауди» крутятся два мужика, что передняя дверь приоткрыта и за рулем вроде как сидит третий мужик. На угон это похоже не было.

— Вень, — сказал Елдынбаев спокойно. — Ты только не дергайся. Там мужики вскрыли твою машину.

Венька подскочил к окну, потом опрометью бросился к выходу.

— Не вздумай садиться в машину, — крикнул вдогонку Елдынбаев. — Там бомба.

И добавил уже тише:

— Ну, началось.

Он видел из окна, как во двор выметнулся Венька, как два мужика рванули в разные стороны, а третий замешкался в машине и был выброшен из неё железной Венькиной рукой, как после этого Венька рубанул лежащего мужика ребром ладони по шее и, ухватив за ворот, бегом поволок в подъезд. А ведь мужик был немаленький, тянул на все девяносто. Экий бугай, этот Венька.

Открылся лифт, заелозил ключ в замке, и Венька втащил в коридор тяжелое бесчувственное тело.

— Нет, не знаю такого, — сказал Венька, всмотревшись в тугощекую физиономию мужика. — Допроси. На всякий случай свяжи, а-то кто её знает, эту шпану толстомордую. И вот что — позвони «02», скажи, что во дворе стоит заминированная машина. Не дело.

— Не дело, — согласился Елдынбаев. — Вень, я чего хотел сказать-то. Сдается мне, что зря ты направо-налево раздаешь нажитое. Примета плохая.

Но Венька, прихватив саквояж, уже захлопнул за собой дверь…

До метро Венька докатил на троллейбусе. Он специально встал у заднего окна, чтобы определить — есть хвост или нет хвоста. Казус с «Ауди» насторожил его. Нет, хвоста не было.

Венька влился в людской поток, который понес его к круглому зданию метро, отпустил на какое-то время на эскалаторе, затем вновь подхватил в посадочном зале.

То ли он отвык от метро, то ли день был критический, располагающий к агрессии, но шагать в плотной толпе было противно. Постоянно кто-то пёр навстречу, врезаясь в грудь острым плечом. Били локтями, наступали на ноги, доставали безразмерными сумками. Кирпичи, что ли, они таскали в этих сумках?

При подходе электропоезда толпа наддала, и Веньку, стоявшего на краю платформы, едва не сбросило на рельсы. Аж пот прошиб.

Он не видел ни хоронящегося за людской массой квадратного Кости Гаврилова, ни двух тяжеловесов рядом с ним, которые, умело колыхнув податливую толпу, покинули платформу сразу, как только убедились, что Венька остался невредим, а потому всё приписал собственной расхлябанности. Экий осёл, встал на краю. Будто не было случаев.

С шипеньем открылась дверь, вышли несколько человек, какой-то верзила уперся в спину пузом и внес Веньку в набитый под завязку вагон. Венька скосился через плечо, верзила сказал басом: «Извиняюсь, товарищ. Пихаются». У него было молодое, простодушное, конопатое лицо, а лучищем несло так, что не продохнешь. Стоял, понимаешь, впритирку и вонял. Не мешало бы посоветовать этому крестьянину, чтобы захлопнул пасть и дышал носом, но Венька решил не связываться. Трясет от общественного транспорта — пользуйся личным.

Ближе к Орехово народу в вагоне стало поменьше, и Венька сел. Молодой крестьянин поместился рядом, будто больше свободных мест не было. Пристроил на могучие ляжки замусоленный баул, в котором наверняка вез ведро картошки, и спросил:

— Как половчее до очистных добраться?