Шествие богов (СИ)

Но дело не в этом, а в том, что отсутствие разумных обитателей в других мирах настораживает. Теория Мангальяна, взяв за основу формулу Дрэйка, оценивает шансы существования таковых как очень высокие. Казалось — вот-вот сбудется давняя мечта человечества, мы встретим братьев по разуму. На каждой планете человек с надеждой искал какие-либо следы присутствия инопланетян, хотя бы в прошлом…

Но не находил. В одно время широкое распространение получила версия, что высокоразвитые цивилизации прячутся от нас, играют в «кошки-мышки». На это, вроде бы, указывают феномены, наблюдаемые человеком с древнейших времён, и которые гипотетически могли быть результатом разумной деятельности пришельцев.

Но время шло, и споры вокруг Парадокса Ферми сменились безоговорочным принятием Теории уникальной Земли. Популярная на заре освоения космоса ксенология медленно, но верно умирала — ввиду своей ненадобности. В конце концов, идея встретить братьев по разуму деградировала, и человек опять остался в одиночестве…

Митико обработала мою руку каким-то раствором и спросила:

— Вы готовы, господин Шервинский?

— Да, — отозвался я.

Она сделала мне укол. Почти сразу перед глазами поплыли разноцветные круги, а потом сменились надвигающейся темнотой.

Я подумал о Ралине…

Глава 7. Де Ловерг

Последние отчёты де Ловерга с комментариями и наставлениями шефа я читал в дороге от космопорта до резиденции Главного инспектора Конкордии. Радует, что тут в ходу правила гостеприимства и мне предоставили машину с личным водителем. Иначе пришлось бы самому разбираться в управлении местными транспортными средствами — бывали в моей практике такие казусы.

А всё потому, что Митико из медицинского блока «Виктории» слишком легкомысленно относится к своим обязанностям. Первые подозрения возникли сразу после пробуждения от криоанабиоза, когда я, ёжась от холода и растирая затёкшие конечности, спросил:

— Как прошёл прыжок через Веретено?

— Нормально, — ответила симпатичная азиатка, упорно отводя взгляд в сторону.

Вопрос о том, какое сегодня число, Митико сначала проигнорировала. Только когда повторил, назвала дату. Нехорошие предположения оправдались: прелестная докторша вывела меня из сна не за три дня до окончания путешествия, как я того просил, а всего лишь за несколько часов до прибытия.

— Скажите честно, вы просто забыли? — спросил я.

— Нет, конечно, дело не в этом… — смущаясь, ответила Митико, но по глазам понял, что на самом деле именно так — забыла.

Впрочем, не стал принимать близко к сердцу. На просьбы не жаловаться в вышестоящие инстанции, я уверил, что не буду, и чуть ли не бегом кинулся в каюту: времени до посадки звездолёта оставалось совсем чуть-чуть.

Первым делом принял душ и изучил отчёты о течении анабиоза Ралины, которые мне присылали из клиники. Почти двухгодичное забытьё проходит нормально, без происшествий: состояние стабильное, физиологическое старение организма в пределах ожидаемой оценки — примерно один месяц в год. Общее резюме: нет показаний для прерывания курса.

С одной стороны, это радует, с другой — вызывает чувство вины: не мог простить себе того, что Ралина пошла на неприятную и вредную процедуру из-за моей ущербности.

Да-да, ущербности, — именно так я и подумал в тот момент.

Оставшееся до приземления время провёл в спортзале, восстанавливая тонус организма, а к служебным делам приступил лишь в салоне машины. На квартиру, в которой мне предстояло жить, решили заехать позже — сначала хотелось познакомиться с де Ловергом.

Из пласта информации я вычленил три основных момента.

Первое: два года назад на Конкордии произошёл религиозный бунт, который удалось подавить в кратчайшие сроки и с минимальным количеством жертв. Зачинщики схвачены, отбывают заслуженное наказание.

Второе: Джонсон погиб в авиакатастрофе, которую подстроили участники заговора.

Третье: Джонсон симпатизировал заговорщикам и был против их преследования. Возможно даже, преуспел бы в этом, но по понятным причинам не смог.

Был ещё четвёртый пункт: де Ловерг получил благодарность за безупречную службу, что автоматически снимало с него всякие подозрения в некомпетентности или предвзятом отношении к Джонсону. Тут вспомнились опасения шефа, однако это обстоятельство вряд ли имеет к делу отношение.

«Молодец де Ловерг — выкрутился», — подумал я, отбрасывая в сторону увесистую папку с документами. В случае если нарою что-нибудь, всегда сможет спихнуть всё на Джонсона: мол, это Джонсон недоглядел, это Джонсон сделал неправильные выводы, это он во всём виноват!

С другой стороны, что я могу тут нарыть? Дело о бунте закончено, виновные сидят в тюрьме.

Как и те, что подстроили смерть Джонсона.

Расследование вёл де Ловерг, шеф объявил ему благодарность — значит, шеф всем доволен, со всем согласен. Что тут расследовать-то? Пока я летел, тут уже всё без меня выяснили.

И шеф. Тоже красавец — подстраховался, послал меня сюда, а сейчас молчит: ни намёков на нерешённые вопросы, ни указаний к дальнейшим действиям. Зря только Ралина легла в анабиоз…