Шествие богов (СИ)

Тем временем, машина остановилась возле высокого, отливающего синевой небоскрёба.

— Мы прибыли, — объявил водитель и показал на здание: — Башня Художника. Я вас провожу.

— Художника? — спросил я, выходя из машины. — Почему — Художника?

— В ней живёт Художник, поэтому — Башня Художника.

— Какой Художник? Я думал, это — главный офис Центра управления религиями.

— Не вникайте… — Он добродушно улыбнулся. — У нас так принято. Местный колорит, если хотите…

Всё время, пока поднимались в лифте, ломал голову над тем, что он имел в виду. Но только войдя в кабинет де Ловерга, понял, в чём дело: обширное помещение было увешано картинами. Полотен тридцать, не меньше. Не знаток живописи, для меня они просто большие и маленькие, пейзажи и портреты, точные цифровые копии работ известных мастеров и совсем не знакомые — вполне возможно, кисти кого-то из местных.

Хозяин кабинета и, соответственно, всего этого художественного богатства оказался высоким, несколько худощавым человеком. Средних лет, с густыми, вьющимися до плеч, чёрными волосами.

Как я и помнил, выражение лица у него хитроватое. Тонкие, правильные черты, а нос с горбинкой придаёт одухотворённости и изысканности.

«Настоящий француз», — решил я.

Он встал из-за стола, сделал несколько шагов навстречу.

— Кристоф де Ловерг, — представился. — Тут меня называют Художником.

— Андрей Шервинский, — ответил я и пожал протянутую руку. Хотелось что-нибудь добавить, но нечего.

И тут я окончательно всё понял. В справочнике читал, что на Конкордии достигший совершеннолетия должен придумать себе второе имя, которым впоследствии будут называть в неофициальной обстановке. Причём, имя — а скорее даже, прозвище — обычно выбирают из простых существительных.

По всей видимости, на немногочисленных приезжих требование тоже распространяется, и де Ловерг подобрал себе то, что соответствует его увлечениям.

Традиция, вначале показавшаяся ребячеством, вдруг взбудоражила фантазию, и я выпалил:

— А можно мне взять имя Исследователь?

Де Ловерг на секунду смешался, но потом, стараясь не улыбаться, ответил:

— Разумеется. Как пожелаете. Скажите об этом Диггеру — это тот парень, что привёз вас сюда — он поможет зарегистрировать ваше второе имя. Вообще, по всем административным вопросам можете обращаться к нему. Пока не наберёте себе команду, Диггер будет вам личным помощником, поможет адаптироваться.

— Спасибо.

— Эх, чёрт побери, как же рад видеть вас на Конкордии! Устал быть один! Местные, конечно, во всём помогают, но без товарища — своего, землянина — очень тяжело. Даже в отпуск не уйти. Ну, вы понимаете…

— Да, конечно. Кстати, можно «на ты».

— Отлично! Располагайся, Андрей! Чай? Кофе? Или чего-нибудь покрепче? Есть великолепное местное вино, не хуже бургундского…

Я бухнулся в роскошное кожаное кресло возле стола.

— Бургундское?.. — задумался. — Пожалуй… немного.

Де Ловерг засиял, в два шага очутился возле старомодного серванта и нырнул с головой внутрь — видимо, искал что-то действительно редкое, спрятанное подальше.

— Как тебе Конкордия? — услышал я приглушённый голос.

— Неплохо. Ничем не отличается от Земли.

— Да, согласен. — Он вынул из серванта тёмную бутылку, два хрустальных бокала и вернулся к столу. — Летом тут немного жарковато, но это — ничего, привыкнешь. — Плюхнулся в соседнее кресло, разлил вино по бокалам и протянул один из них мне. — А так — вполне терпимо: сутки почти такие же, как на Земле. Продолжительность года — тоже. Приятная планета.

— За знакомство! — предложил я и сделал маленький глоток. Вино оказалось с лёгкой кислинкой.

— За знакомство! — Де Ловерг усмехнулся. — Лаконично!

Видимо, лицо у меня было всё-таки озадаченное — де Ловерг стал серьёзным и продолжил в деловом тоне:

— Знаю, что хочешь задать кучу вопросов. По своему времени ты ведь ещё пару дней назад был в офисе и получал ценные указания от шефа. К твоему прибытию я даже отчёт заготовил, — де Ловерг развернулся, взял со стола толстенную папку и протянул её мне. — Заодно и сам освежил в памяти… Но отчёты — потом! А сейчас — спрашивай!

— Что же тут всё-таки произошло? — Я пристроил папку себе на колени.