Шествие императрицы, или Ворота в Византию

Он поздоровался с воинами, оборонявшими этот участок. Все было готово к отражению приступа. В котлах кипела смола, возле них были сложены камни. Мушкеты и арбалеты были насторожены, подле лежали копья и метательные дротики.

Франдзис указал ему вдаль. Там клубилась пыль от тысяч копыт и десятков тысяч босых ног. Кое-где темнели палатки турецкого бивака.

— Они медлят начать. Они чего-то ждут. Прикажи бить в колокола, — повелел император.

Воздух загудел от звона колоколов десятков городских храмов.

— Надежно ли заперты ворота? — спросил император.

— Да, монарх.

В многоверстных стенах, окружавших великий город, было более трех десятков ворот. Важнейшими из них считались Влахернские, Харисийские, Св. Романа, Калигарские, Золотые, Псамфийские, выходившие на берег Мраморного моря, а со стороны Золотого Рога — Фанарские, Платейскис, Еврейские и Патрионские.

— Где моя супруга Мария? — спросил Константин. — Призовите ее на стену, и пусть она увидит размер грозящей нам опасности.

Меж тем, несмотря на турецкую блокаду, в Константинополь продолжали прибывать подкрепления от христианских государей. Императору представился знаменитый кастилец дон Франсиско из Толедо, явившийся с небольшим отрядом. Он был из Комненов, а потому считал себя кузеном императора. Венецианцы из самых знаменитых фамилий: Мочениго, Корнаро, Контарини и Веньеро явились, чтобы защищать великий город во имя Бога и чести всего христианского мира. С ними были воины. Шесть купеческих кораблей из Венеции и три с Крита, ошвартовавшиеся в гавани Золотого Рога после плавания по Черному морю, решили добровольно обратиться в боевые.

Увы, флот, готовый оборонять великий город со стороны моря, был невелик. Вместе с иностранными судами он насчитывал двадцать шесть кораблей, могущих называться боевыми, не считая мелких, годных разве только на транспортные нужды. У турок же на море была целая армада — около двухсот судов. Вдобавок большинство их было маневренней и лучше вооружено.

В величественном храме Святой Софии шла непрерывная служба. Служили поочередно патриарх Григорий и кардинал Исидор со причтом.

— Господь Вседержитель, яви чудо и с сонмом ангелов своих рассей полчища гнусных агарян, саранчиною тучей явившихся под стены святого города, оплота христианской веры! — возглашали они.

Горожане, стар и млад, коленопреклоненно вторили им. Каждый возглас заключался тысячеустым «Аминь». Люди верили в чудо, ибо и в прежние времена Господь являл свою волю, спасая Константинополь от полчищ нечестивых агарян, равно и от рыцарей-крестоносцев, жаждавших завладеть его богатствами.

Доселе все покушения на святой город отражались с помощью божественной десницы. Так, верили жители, случится и на этот раз. Эта высокая вера поднимала дух защитников города, ибо вера есть великая сила, способная творить чудеса.

Император лично объехал все пространство великого города. Заметив, что кое-где остались в целости мосты через рвы, он приказал сломать их.

Мы готовы не только выдержать осаду, но и отразить ее.

Глава седьмая Торопиться ли?..

Остерегайтесь, по возможности, издать, а потом отменить свой закон; это означает вашу нерассудительность и вашу слабость и лишает вас доверия народа, разве это будет только закон временный; в этом случае я желала бы заранее объявить его таковым и обозначить в нем, если возможно, основания и время, или, по крайней мере, обозначить в нем срок в несколько лет, по истечении которых можно было бы его возобновить или уничтожить.

Екатерина II

Голоса

Императрица намерена короновать в Херсоне внука своего Константина в надежде возбудить этим в греках желание свергнуть турецкое иго. Вследствие этого громада Оттоманской империи рано или поздно должна будет рухнуть среди ужасов междоусобной войны. План этот казался мне несбыточным, но он встревожил турок, и этого было достаточно, чтобы вызвать раздоры… Мы в таком случае возбудили бы против себя Россию и лишились бы надежды завершить заключение торгового договора…

Сегюр — Монморену

Красота одежды военной состоит в равенстве и в соответствии вещей с их употреблением. Платье чтобы было солдату одеждою и не в тягость, всякое щегольство должно уничтожить, ибо оно — плод роскоши, требует много времени и иждивения и слуг, чего у солдата быть не может. Завивать, пудриться, плесть косы — солдатское ли это дело? У них камердинеров нет. На что же пукли? Всякой должен согласиться, что полезней голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдатский должен быть таков, что встал, то и готов.