Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1

— Хорошо, — произнес принц, отбрасывая ружье, — пусть войдут, но только взломав ворота; я не признаю Французскую Республику и не открою ее людям.

В то время как ворота пытались взломать, принц поспешно одевался. Раздавались крики «Огонь! Огонь!», но как будто издалека. Человека, попытавшегося добежать до церкви и позвонить в колокол, задержали, тот, кого приняли за генерала Дюмурье, был взят без сопротивления (мы знаем, что это был не Дюмурье, а Тьюмери); принца вывели из его покоев, и, пока упаковывали его бумаги, он был препровожден на мельницу около Тюильри. Ломать ворота не пришлось: квартирмейстер Пферсдорф, отправленный накануне в Эттенгейм и указавший полковнику Шарло дома, где жили люди принца, проник во главе нескольких жандармов и дюжины драгунов 22-го полка [159]в здание через ратушу, перебравшись через стену, окружавшую двор.

Собрав арестованных, тщетно пытались найти среди них Дюмурье. Допрошенный принц заявил, что Дюмурье никогда не был в Эттенгейме и он даже не знает его в лицо. Арестованы были: Принц, маркиз де Тьюмери, барон Грюнштейн, лейтенант Шмидт, аббат Вейнборн, старинный член Страсбургского епископства, аббат Мишель, секретарь того же епископства, Жак, доверенный секретарь герцога Энгиенского, Симон Ферран, его лакей и двое слуг по имени Пьер Пулен и Жозеф Канон.

Герцог Энгиенский выразил вначале большое беспокойство, что его отправят в Париж.

— Теперь, когда меня задержали, — говорил он, — первый консул посадит меня в тюрьму. Я жалею, — добавил он, — что не выстрелил в вас, полковник; я бы вас убил, ваши люди стали бы стрелять в нас, и сейчас для меня все было бы кончено.

Подготовили телегу, устланную соломой; в ней пленников, окружив их двумя рядами стрелков, и довезли до берега Рейна. Принца на корабле перевезли через Рейн, затем пешком довели до Плобсхейма и, поскольку все эти переходы заняли много времени, там остановились пообедать. После обеда герцог сел в коляску вместе с полковником Шарло и квартирмейстером жандармерии. Еще один жандарм устроился на козлах с Грюнштейном.

В Страсбург прибыли около пяти часов вечера; остановились у полковника Шарло.

Через полчаса герцога в фиакре привезли в крепость, где он нашел своих товарищей по несчастью, доставленных кто на телеге, кто на деревенских лошадях. Комендант крепости собрал их всех в помещении приемной. Туда внесли матрасы, и трое часовых, двое — в комнате, один — у двери, сторожили их в течение ночи.

Принц спал беспокойно; то, как разворачивались события, тревожило его. На память ему приходили те предупреждения, которые он постоянно получал, и он упрекал себя за невнимание к ним.

В пятницу шестнадцатого марта его уведомили о переезде; генерал Леваль, комендант Страсбургской крепости, и генерал Фрирьон, арестовывавший его, посетили его. Обращение было сдержанным, тон — холодным. Герцога поместили во флигель справа от входа в крепость, его комната через коридор сообщалась с комнатами г-д Тьюмери, Шмидта и Жака. Однако ни он, ни его люди не имели права выходить.

Впрочем, ему дали надежду, что разрешат гулять в маленьком садике за флигелем. Охрана из двенадцати солдат и офицера сторожили у входа.

Его разлучили с графом Грюнштейном, которого поместили в другой части двора.

Принц с огромной печалью переносил эту разлуку.

Он стал писать своей супруге. Закончив письмо, передал его генералу Левалю, прося отослать его.

Ответа он не получил, его печаль перешла в подавленность. Ему была запрещена любая переписка. В половине пятого пришли осматривать его бумаги; полковник Шарло вместе с комиссаром безопасности вскрыл их в его присутствии.

Бумаги просмотрели довольно поверхностно. Запаковали их в отдельные конверты и отослали в Париж.

Принц отправился спать в одиннадцать часов вечера и, хотя был измучен, не мог уснуть. Начальник крепости, г-н Машин, навестил его, когда он лег в постель, и попытался успокоить несколькими ободряющими словами.

В субботу, семнадцатого, герцог Энгиенский не получил никакого ответа на письмо, посланное им принцессе де Роган; он был близок к отчаянию. Ему принесли на подпись протокол о вскрытии его бумаг; вечером ему объявили, что ему разрешено гулять в саду вместе с другими арестантами в сопровождении офицера охраны.

Ужинал он довольно спокойно и лег спать.

В воскресенье, восемнадцатого, за принцем пришли в половине второго ночи; дали времени наспех одеться и проститься с друзьями. Его увели одного с двумя жандармскими офицерами и двумя жандармами. На площади перед церковью ждала карета, запряженная шестеркой лошадей; его усадили в нее; лейтенант Петерман и один жандарм сели рядом с ним, вахмистр Блитерсдорф и другой жандарм — на козлах.

Карета, увезшая принца, прибыла двадцатого в одиннадцать часов утра на столичную заставу. Там она стояла пять часов, во время которых, конечно, были продуманы все детали последовавшей затем ужасной трагедии. В четыре часа пополудни карета по внутренним бульварам направилась по дороге в Венсенский замок; добрались только ночью.