Шевалье

— Разойдись! — рявкнул Тур, подскакивая к ней и обхватывая своими здоровыми лапищами. Мгновение. Его спина заметно напряглась. На руках отчётливо проступили тёмные змейки вен. Здоровяк глухо зарычал и… оторвал бочку от земли. Сделал шаг. Другой. Едва заметно наклонился вперёд и буквально швырнул её в пламя, которое уже начало расползаться в стороны. Раздался треск ломающихся досок. Тихое шипение угасающих углей.

— Говорил же, немного осталось, — шумно выдохнув, бросил здоровяк, — Нет бы, подождать. Эх, молодо-зелено…

— Кончай ворчать, идём, — сплюнул я, вытаскивая меч из-за пояса и переступая порог дома старосты.

Внутри царил хаос. Мало того, что обломки двери разлетелись по комнате, перевернув несколько стульев и зацепив ковёр, из-за чего тот успел загореться, так ещё и все шкафы оказались выпотрошены, а их содержимое в виде каких-то медных тарелочек, железных кубков, ложек, двузубых вилок и прочей бесполезной мелочёвки оказалось вывалено прямо на пол. Похоже староста собирался в спешке. Зараза, если он успел уйти, мы в полной и беспросветной жопе.

— Обыскать дом! Найти засранца!

Раздался топот тяжелых ботинок и треск ломаемых дверей. Та, что вела в подвал подалась быстро. Буквально пара ударов топора Тура и замок вывалился вместе с куском тонкой доски. А вот та, что вела наверх, в спальни старосты и его дочери продержалась чуть подольше. Кто-то решил забаррикадироваться внутри, подтащив к ней здоровенный дубовый шкаф. Впрочем, и такое препядствие нас надолго не задержало. Послышался грохот и отборный мат. Раздались звуки возни, а затем через перила второго этажа перевесился Дирк и коротко бросил:

— Взяли ушлёпка.

Видок у старосты был мягко говоря не ахти. Покрытый испариной, рассечённый лоб. Сальные волосы, спутавшиеся в патлы. Рубаха, пропитавшаяся потом и плохо подвязанные штаны, которые то и дело сползали с его толстого пуза, пока парни волочили засранца вниз. Вслед за ним из спальни вытащили и его дочурку.

— Пытались сбежать, — ухмыльнулся Дирк, — Командир, прикинь чё удумали. Решили спутать простыню, занавеску и ещё какую-то херь и по этому «канату» спустится на улицу.

— Изобретатели херовы, — сплюнул я, усаживаясь на стул и кивая парням, мол, усадите этого напротив, — Ну, что скажешь староста?

— Г-господин капитан, — залепетал тот, — Вы всё неправильно поняли. Я… Я просто испугался. Думал, в дом ломятся бандиты, вот и заперся наверху. Стражи же сейчас нет, и звать её бесполезно. Тварь…

— Это ты верно заметил. Бесполезно, — хищно оскалился я, поигрывая кинжалом, — Вот только с тварью ты ошибся. Тур…

Здоровяк скрылся за дверью, а в следующее мгновение на стол прямо перед опешившим старостой шлёпнулась отрубленная голова зверя.

— Мы сделали работу. Гони монету.

— Сейчас-сейчас, — нервно закивал Томаш, я только наверх схожу.

— Мои ребята и без тебя справятся, — покачал головой я, — А мы с тобой пока что потолкуем. Сдается мне, нам есть о чём поговорить.

— Не понимаю, о чем ты…

— Ну, например, о засаде на складе зерна в западной части города, — я улыбнулся своей «очаровательной» улыбкой и воткнул кинжал в его резной стол, — Мне вот очень интересно, откуда так называемый «посредник» узнал, что мы идём за ним. И каким образом на свободе оказались те самые бандиты, которых мы приволокли тебе тем же утром?

— Понимаете, я… Они…

— Дельрин… Мне кажется этот добрый господин нас не понимает. От его лепета начинают вять уши. Думаю, у его прекрасной дочурки тоже. Не мог бы ты избавить её от этого неудобства?

— Что ты… — начал было Томаш, но тут увидел, как в руках бывшего рыцаря блеснул кинжал. Он без какого либо зазрения совести одной рукой сдавил шею девушке, а другой приставил лезвие к правому уху, вопросительно уставившись на меня.

— Нет, прошу! — староста бухнулся на колени. Стул на котором он сидел отлетел в сторону. Одна ножка у него подломилась, — Дочка тут ни при чём. Не нужно её в это впутывать!

— Ты знаешь… у нас в отряде был парень по имени Виг. Он тоже был ни при чём, — я пододвинулся поближе, и как бы невзначай помахал у старосты перед носом кончиком своего кинжала, — Он просто хотел жить. Но из-за тебя ему выпустили кишки. Выпустили те, кого мы поймали прошлой ночью. И что мы будем с этим делать?

— Не знаю. Что вам надо? Деньги? Забирайте всё! Месть? Ну, так убейте меня, — Томаш мелко дрожал, как завороженный следя за кончиком моего кинжала, — Но дочку не смейте трогать.

— Нам нужна правда, Томаш. Правда, которую ты расскажешь лорду… тьфу, блять, так и не узнал, как его там.

— Эдмонту, — поправил меня Вернон, — Из дома Аберлинов.

— Но ведь тогда…

— Он тебя казнит? — ухмыльнулся я, — Не сомневаюсь. Предателей никто не любит. Но вот в чём вопрос: а мне до этого какое вообще дело?

— Но ведь дочка моя… — продолжал скулить староста, — Он ведь отберёт всё, что нажито непосильным трудом. Оставит её без приданного, и даже без крыши над головой.