Шевалье

К старику тут же подбежали двое гвардейцев, схватили его под руки и буквально выволокли вон из приёмного зала. Тот брыкался, грозил проклятиями, но его уже попросту никто не слушал.

— Приношу извинения, за этот маленький инцидент, — маркграф встал со своего кресла, подошёл к окну и опёрся на подоконник, — Мне просто очень хотелось увидеть лицо кардинала, когда он встретится с вами. Кстати, как вас…

— Генри. Безродный, — коротко ответил я. Конечно, сейчас следовало бы добавить «милорд», но ёб вашу мать. Всё, конечно понимаю, всех уважаю, но новую жизнь я получил явно не для того, чтобы пресмыкаться с местными властьимущими.

Маркграф оторвался от окна, и выжидающе посмотрел на меня. Я точно так же выжидающе посмотрел на него. Без поклона он тоже обойдется.

— Вы северяне? — наконец поинтересовался Эдмонд.

— Можно сказать и так.

— Это многое объясняет, — маркграф прошёлся взад-вперёд, — Будь вы обычными просителями, я бы сейчас приказал вышвырнуть вас за порог, предварительно отхлестав розгами. Но так уж и быть. Излагайте своё дело.

— Для начала взгляните на эту бумагу, — Бернард сделал шаг вперёд и протянул марграфу свёрток. Тот принял его, развернул и пробежался по строчкам взглядом.

— Вот как? — задумчиво протянул Эдмонд, сворачивая признание Томаша, — Интересно. Вы рассказали об этом страже?

Я молча кивнул.

— Хорошо. Его арестуют и допросят. Но, по вашим лицам вижу, что это ещё не всё.

— Не всё, — согласился я, — Ещё мы поймали человека, которому подчинялся зверь. По его словам, он работал на армию волков, стоящую у ваших стен. Его задачей было запугать всех так, чтобы даже стража не высовывалась ночью на улицы. Это дало им возможность беспрепятственно проникнуть в Вестгард и устроить погром в одной из городских гильдий.

— Хорошо. Моя стража допросит и его. Есть ещё какие-нибудь…

— Милорд, — в комнату вбежал взмыленный гонец, — Пришёл ответ от Телмарской Торговой Кампании. Мастер Филипп передаёт, что он готов выделить вам три десятка своих бойцов в обмен на снятие подорожной пошлины и уменьшение торгового налога для его купцов в ваших владениях.

— Три десятка… — лорд нервно прошёлся взад вперёд по комнате, — Слишком уж много он за них хочет. Передай ему, что если он хочет и впредь вести торговлю в Вестгарде, то ему придётся выделить людей, ограничившись лишь частью торгового налога. Четвертью.

— Всенепременно, милорд, — кивнул гонец и тут же скрылся за дверью, а маркграф вновь подошёл к окну.

— Дерьмо, — повторил Эдмонд, — Куда мы катимся… До войны в моей армии была тысяча человек. А сейчас я вынужден торговаться за каждого, кто знает, с какого конца браться за меч. И всё из-за этих проклятых ублюдков, которым зачем-то понадобился мой город, — он задумчиво почесал подбородок, а затем посмотрел на нас, — А у вас, как я слышал, тоже с ними был конфликт.

— Мягко сказано, — хмыкнул я.

— Вот и славно, — кивнул маркграф, — Как говорил один мудрец: враг моего врага — мой друг. Сколько у вас мечей?

— Семнадцать.

— Отлично. Я вас нанимаю, — вельможа уселся обратно в своё кресло, — Поможете мне защитить город. О награде не беспокойтесь. Она будет более чем щедрой.

— А контракт…

— Моё слово — ваш контракт, — перебил меня Эдмонд, — Родрик введёт вас в курс дела. А теперь будьте добры, оставьте меня. Меня ждут важные переговоры, на которых, таким неотёсанным деревенщинам, как вы, явно не место.

— Ещё одна вещь, о которой мы бы хотели вас попросить, — я решил немножечко понаглеть, — После сражения с тварью у нас не самым лучшим образом обстоят дела со снаряжением. Быть может, вы сможете выделить что-нибудь из ваших арсеналов?

— Вам разве не заплатили за контракт? — маркграф выжидающе посмотрел на меня, — Сдаётся мне, что заплатили. Вот и потратьте эти деньги с умом. Раз уж вы торгуете своими мечами, уж будьте добры позаботиться о том, чтобы у вас они были. А теперь — вон.

Зараза.

Глава 32 «Ночь перед боем»

— Раз-два-раз-два, удар. Бодрее, — командовал новобранцами Бернард сидя на лавочке. После триумфального шествия по улицам, со штандартом в виде мёртвой головы твари к нам присоединились ещё трое человек, желающие попробовать себя в ратном деле. И это были уже не те сироты- задохлики, для которых вступление в отряд было единственным способом выживания, а крепкие мужики, явно повидавшие всякого дерьма за свой не столь уж продолжительный век. Желающих, по правде говоря, было гораздо больше, но две трети из них передумали когда узнали, что мы собираемся уходить из города сразу после того, как только осада будет снята. А из оставшихся большую часть отбраковали уже мы сами. В основном это были либо разорившиеся ремесленники, либо просто семейные люди. Услуги первых нам были особо без надобности, а с родственниками вторых просто не хотелось связываться. В конце-концов на войне всякое бывает. Даже такое, что люди умирают. И объяснять потом родным, куда делся их любимый муж, отец, сват, брат или ещё какой-нибудь хер — не самое лучшее времяпрепровождение.