Шиари выбирает первой (СИ)

Я бы с удовольствием весь день любовалась этой красавицей, сидя здесь, в крохотной комнатушке в компании приятеля. Все лучше, чем развлекать знать во главе с императором своими неудачами.

Ну да ладно. Я продержалась в академии почти два месяца. Уверена, сумею продержаться еще один день.

Около полудня в ворота Кальдерока стали въезжать экипажи, превращая пушистый снег на мощеной дороге в комья грязи. Из широких окон лестничного пролета нам были отлично видны лощеные щеголи в роскошных плащах, военные в парадных мундирах, дамы в пышных платьях и меховых пелеринах. Многие шейлы и шиари прятали свое нежные ручки в теплых муфтах. Меховые шапки венчали их красивые головки наподобие нарядных причесок. Бархатные и муаровые шлейфы, шелестя, скользили по снегу.

Я должна была быть среди них, а вместо этого стояла, прилипнув к холодному стеклу, облаченная в строгую серую форму солдата.

На трибунах, расположенных за замком, было все готово для встречи знати. Скамьи расчистили от снега и утеплили подушками, а сам воздух прогрели чарами, чтобы никто из придворных, не дайте духи, во время состязаний не чувствовал дискомфорта.

Не уверена, что и на поле, обнесенном короной амфитеатра, тоже будет тепло. Впрочем, вряд ли мы почувствуем холод. Единственное, что буду испытывать я, — это волнение и страх.

Кортеж императора въезжал в ворота последним. Роскошный экипаж, украшенный позолотой и инкрустациями из слоновой кости, окружала кавалькада из вооруженных чаровиков. Личная стража Великого, попасть в которую мечтал чуть ли не каждый кадет Кальдерока.

Эти воины не знали ужасов войны и почти всю жизнь проводили в роскоши императорского дворца. О них, этих мужчинах в темно-красных, богато расшитых золотом кафтанах, говорили всякое. И то, что всесильны, и что безжалостны по-звериному, а своего правителя почитают за божество и готовы убить за него любого. Если на то будет воля Адальгера III, всадят и себе кинжал в сердце.

— Пойдем! Пора! — Схватив за руку, Нейл потащил меня на первый этаж.

Я не увидела, как правитель вышел из экипажа, не узнала, кто его сопровождает Императрица? А может, кто-нибудь из дочерей? Или… фаворитка?

Ходили слухи, что у Великого их было немало.

Ноги не слушались. Я шла за друзьями, чувствуя себя какой-то куклой. Оказавшись на свежем воздухе, едва не задохнулась, настолько он был колючим и морозным. Щеки тут же защипало, а дыхание превратилось в облачко пара.

— Мы же закоченеем, — проворчал Лоунард, энергично растирая ладони. — Другое дело, если бы стояло лето…

Он осекся, заметив приближающегося к нам Эскорна, явно чем-то недовольного:

— Скорее! — бросил генерал. — Не подводите свой отряд!

Наша пятерка ускорила шаг. Правда, мне пришлось остановиться, потому окликнул наставник:

— Рифер, подожди.

Ну что на этот раз?!

Пришлось тормозить и поворачиваться к генералу. Ловить на себе взгляд серых грозовых глаз и чувствовать дурацкую дрожь, разбегающуюся по коже.

— Забудь, что я сказал тебе два дня назад. Ты не слабак.

— Но я…

Эскорн качнул головой, заставляя меня умолкнуть.

— Ты первокурсник и у тебя впереди четыре года, чтобы стать воином. Покажи, что уже умеешь. Ты отличный стихийник, вот и делай упор на это.

Отличный ли?

Кивнула, поблагодарила его невнятно и хотела уже догнать своих, когда Вейнанд добавил:

— Жаль, что твоя сестра не пожелала приехать.

Я еще в прошлые выходные заявила генералу, что категорически отказываюсь становиться свидетельницей подобных зрелищ. Согласна на балет, на театр, но игрища военной академии, пусть и с участием брата, предпочитаю обойти вниманием.

— Ничего страшного. — Я постаралась улыбнуться. — Наоборот, так лучше. Не хочу, чтобы сестра переживала.

Вейнанд согласился с моими словами и отпустил кивком головы. Облегченно выдохнув, припустила по притоптанной кадетами дорожке, ощущая, как затылок мне колет взгляд генерала. Еще и мороз продолжал безжалостно кусаться.

Но больше всего неприятных ощущений доставляла угнездившаяся внутри гиена страха.

Словно в трансе или как будто ведомая незримым кукловодом я приблизилась к своему отряду. Знакомые лица, иногда улыбчивые, иногда сосредоточенные или усталые, сейчас выражали одну-единственную эмоцию: мои одногруппники тоже боялись.

Удивительно, но осознание этого неожиданно придало мне сил. Расправив плечи, попыталась расслабиться, чтобы холод не так сильно ощущался. На поле, со всех сторон обнесенное шипами трибун, выходила с высоко поднятой головой.

Амфитеатр и правда напоминал корону, зубья которой сегодня перехватывали отрезы алого бархата и черного шелка. На центральном «зубце», увенчанном широким полотнищем штандарта, в богато убранной ложе расположился император.

Пока шла, чеканя шаг, повторяла себе, что не стану поднимать глаз. Не буду смотреть на его величество, чтобы случайно не поймать его взгляд. Но данного себе обещания я не сдержала.