Шиари выбирает первой

А этот Дермонт, кажется, неплохой. Удивительно, что такой молодой, точно не больше тридцати, а уже преподаёт в Кальдероке.

– Ну что ж, продолжим, – когда мы расселись, проговорил шейр. – Сначала повторим теорию, а после перерыва пойдём на полигон пытаться призывать огонь. – Он немного помедлил, после чего с усмешкой добавил: – Уверен, будет весело.

Призывать огонь… Я возбуждённо сглотнула и стала с жадностью ловить каждое слово военного.

То, что для отряда было пройденным материалом, для меня звучало впервые. Дермонт бегло объяснял азы, выводя на доске магические формулы. В теории всё звучало просто: концентрация, точно произнесённые слова призыва и верно выведенный чаровой узор равнялись сгустку пламени, который должен был появиться меж сведённых воедино рук стихийника.

Всё это профессор продемонстрировал нам наглядно, и, если честно, я не заметила, чтобы он сильно напрягался. Пальцы военного плавно скользили по воздуху, голос звучал уверенно и спокойно, и в целом он выглядел таким расслабленным, словно просто жестикулировал, а не призывал пламя – самую опасную и сокрушительную стихию. Я даже моргнуть не успела, как меж ладоней военного ярко полыхнул огонь.

Духи, это…

Это потрясающее!

Я с восторгом наблюдала за действиями молодого профессора и не сразу сообразила, что машинально повторяю за ним, нашёптывая заветные слова и пытаясь вывести в воздухе нужный узор. Спасибо, Бриан остановил.

– Ты что? Не здесь! Хочешь сжечь к джарам классную комнату?

– Извини, – опомнилась я и поспешила спрятать руки под стол.

– Опытные огневики призывают стихию в считанные мгновения, – разводя руки и позволяя сфере набухнуть, сказал Дермонт. – В бою важна не только сила, но и скорость. Чем ты быстрее и ловчее, тем больше у тебя шансов встретить новый день. – Хлопок, и огонь погас, оставив после себя лишь дымный завиток.

– Боюсь, это не про меня, – шепнул Торнвил и с тоскливым вздохом посмотрел на свои руки. – Сейчас на полигоне буду позориться.

«Сначала я», – усмехнулась про себя.

Бриан хотя бы знал теорию – на это у него было почти два месяца, а я за какой-то несчастный час ничего толком не запомнила. И вот профессор уже стирает с доски формулы, приказывая:

– Через десять минут жду вас внизу. Не опаздывайте. Не портьте ни мне, ни себе настроение напрасным промедлением.

– Пойдём, – совсем скиснув, пробормотал Бриан.

Было видно, парень волнуется перед практическим занятием, а я… Я ног под собой от страха не чувствовала!

Стихийной магией обладали все универсалы. В той или иной мере. Кто-то лучше ладил с огнём, кому-то было проще подчинить воздух, подружиться с землёй или укротить воду. В чём я была сильна? Сложно сказать. За свою недолгую жизнь я неплохо развила иллюзорный дар, в остальном же мало что понимала. Не хватало знаний, не было наставников. И сейчас я со смешанным чувством страха и предвкушения спускалась в подземелье. Полумрак, сырость и прохлада, заточённый под закопченным стеклом светильников огонь – всё это создавало обстановку более чем зловещую, добавляя волнения и вызывая дрожь в теле.

– А помнишь Вирда со второго курса? – спросил Бриан, почему-то шёпотом.

Я неуверенно кивнула, потому что ни с каким Вирдом знакома не была, а кадет с готовностью продолжил:

– Им уже третий день занимаются животворцы. Кто-то из старшекурсников, тренируясь метать сферы, сделал его живой мишенью. Говорят, полностью ожоги залечить не удастся – останутся шрамы.

Я даже запнулась от такой сплетни и только благодаря Торнвилу, в рукав которого успела вцепиться, не покатилась с лестницы.

Это вообще нормально? Что у них здесь за варварские порядки?!

– Надеюсь, живодёров наказали?

Кадет чуть слышно фыркнул:

– Как бы не так! Вирд молчит, будто ему язык отрезали. Боится. Я совсем не удивлюсь, если над ним поиздевались те же уроды, что и…

Окончание фразы потонуло в нетерпеливом окрике Дермонта:

– Шевелите ногами! Ведёте себя как шейлы на прогулке в парке!

Замечание относилось ко всему отряду. Ещё в классе я заметила среди первокурсников Нейла и Ронана, а вот Лоунарда на занятии не было. Не пришёл он и на полигон. Спрашивать, куда подевался, поостереглась. Лишние вопросы – лишний риск быть раскрытой.

Прежде чем мы вошли в зал, нас провели в тесную комнатушку, где каждому кадету выдали из тонкой кожи, явно чем-то пропитанной, перчатки и огнеупорную маску, полностью скрывавшую лицо. Мундиры велели повесить на крюки, мрачно торчащие из щербатых стен и один за другим выходить на полигон.

Чувствуя, как леденеют ладони, от страха и холода, я одной из последних зашла в зал и почувствовала, что дрожь усиливается.

Полигон впечатлял. Просторный, если не сказать огромный зал под высокими каменными сводами. Пламя над древками факелов здесь светило неестественно ярко, отчего каждый кадет был как на ладони. Хорошо, на мне была маска, иначе бы все увидели, как сильно мне страшно. Глядя на обожжённые пламенем мишени, массивное оружие на стенах и странные, совершенно непонятные приспособления, я успела сто раз пожалеть, что всё это затеяла.