Шибболет (СИ)

Илья помолчал. Раньше ему стало бы больно и душевно щемяще от вопроса, а теперь нет. Просто грустно.

- Знаете, Наташа, в юности мы пели глупые песни. Мы с тобою, товарищ, не заснули всю ночь, всё мечтали-гадали, как нам людям помочь. Мы мыслили такими масштабами. Всечеловеческими. "Кому ещё доброе дело сделать?" - зарычал Илья голосом медведя-оборотня из фильма "Морозко". А потом медленно и верно пришло другое понимание. Не нужны мы никому со своей по-маяковски вскрытой грудной клеткой. Знаете, ведь поэт любил кино и не любил читать. Однако у него был любимый роман - "Отцы и дети". И он мечтал сыграть Базарова. Даже придумал начало: художник рисует грудную клетку и внутри сердце. А потом объясняет деревенским ребятишкам, как оно колотится. Дайте руку. Вот грудная клетка. Слушайте, уже не стук, а стон. Зачем Иван свет Викторович познакомил Ритку с Олегом? Хранил бы втайне. Гуляли бы вдвоём по городским паркам. Мороженое, книжки-киношки. А он собирал всю компанию по воскресеньям, и нам было легко и свободно друг с другом. Нам было радостно дарить. Дарить себя. Своих друзей. Хороших людей своим близким, любимым. Нам казалось, мы будем вечно вместе, вечно счастливы и будем строить светлую вечность для всех. А оказалось всё по-другому. Любимая сказала: "Это мало. Нам нужен дом, любовь у нас была". А для себя я нашёл такой ответ: у меня нет дома; мне не нужен дом. Йехуди́ нодэ́д - есть такое выражение в иврите: блуждающий еврей. На большой мне, знать, дороге помереть Господь судил.

- Это Пушкин, я узнала! - радостно вскрикнула Наташа. - А к Маяковскому я равнодушна.

- Христос был за всех распят, а Маяковский за нас всех застрелился. "За нас" - это из российской культурной сферы. В Израиле эта мысль у многих вызовет неприятие, вздутие, икоту.

- Стресс-сепсис-летальный исход... - засмеялась Наташа.

- О! - ответно засмеялся Илья. - Присловье из далёкого прошлого пронзило века и эпохи! Наша юность разлетелась на пословицы и поговорки! Нет! Весь я не умру!

Опять насупила пауза. Илья перевернулся с брюха на спину и закинул руки за голову. Солнце било в глаза, он жмурился.

- Всю жизнь мечтал иметь свой дом, свой угол. Чтоб стеллаж с книжками, письменный стол чтоб, и там, за спиной, чтоб любимые дети и единственная женщина... Женщин было много, любимой не нашёл. Дети повзрослели и выкинули меня из своей жизни. Маюсь по чужим углам. Как-то свыкся. В случае чего, потянуло-потянуло, собрал пожитки - и фьють! Я такой, я взял и ушёл. Не хочу я бродить по свету, а на месте сидеть не могу...

- Сколько же вы стихов знаете, Илья! Мне что-то знакомо, что-то совершенно нет...

- В наше время стихи формировали нашу этику. Мы строили себя по стихам, по книгам, по шаблонам. Наверно, я единственный извращенец, для которого Пушкин и Окуджава, Маяковский и Визбор, Стругацкие и Экзюпери - не чтиво, а инструкция жизни. Трифонов - предупреждение, как нельзя себя вести. Пятигорский - где не надо искать ответов. Значит, верные книги ты в детстве читал. И это плохо. Я вот отравился на всю жизнь Александром Грином, до сих пор болит весь мой искусанный организм. Каждый выбрал себе веру и житьё, по сотне игр у смерти выиграв подряд. Наверно, я единственный извращенец, который выжил, как ископаемое животное, с тех времён. Лох-Несское чудовище. Кистепёрая рыба. Утконос.

Они сидели на песке заповедника, и болтовня их зашла за какие-то границы, за которые заходить было не нужно. В загороженном заливчике дельфины дугой выплывали на поверхность и, блестя чёрными круглыми спинами, уходили в глубину. На специальных мостках стояли детишки с родителями и радостно кричали, когда эти животные, словно понимая детскую радость, выныривали и ложились всем телом на специально сделанные для них площадки. Они хлопали ластами, и морды у них были смеющимися. Дети хлопали в ладоши и мордашки их расплывались от счастья.

- А Библия? Новый Завет? Они дают ответ?

- За ответом, Наташенька, - улыбнулся Илья, - к этим книгам приходят только мучимые сомнениями, потерявшие себя или часть себя - те, у кого свербит в душе, а вопроса задать не способны. Да и то - не весь мир. Значит, дело не в Библии, а в душах людей. Мало кто приходит к Ведам или Махабхарате, Авесте или Энума элиш.

- Энума элиш?