Шифропанки: свобода и будущее Интернета

ДЖЕЙКОБ: Нет… чем больше у тебя возможностей следить за кем-то, тем бо́льшим контролем ты обладаешь.

ЭНДИ: И это еще один прекрасный довод в пользу ограничения рынка вооружений, включая телекоммуникационные технологии слежения.

ДЖЕЙКОБ: Понятно, ты хочешь ограничить меня в плане продажи таких технологий – и как ты этого добьешься? Как ты ограничишь мои возможности перераспределять доходы, в том числе через коммуникационные сети? США во время кризиса дотировали корпорации, что оскорбляло множество людей по самым разным причинам, и одна из них заключалась в том, что дотации доказали: богатство – это лишь цепочка битов в компьютерной системе. Более эффективные попрошайки сумели заполучить много битов и оказались на высоте. Тут возникает вопрос: чем ценна система, если ты можешь обвести ее вокруг пальца и получить больше всех битов? А остальных, борющихся за право претендовать на помощь, не признают годными даже на то, чтобы манипулировать их битами [103] .

ЭНДИ: То есть ты считаешь, что нам нужна совершенно другая экономическая система? Ведь сегодня ценность не связана с экономической стоимостью.

ДЖЕЙКОБ: Нет, я считаю, что экономическая стоимость объективна.

ЭНДИ: Ты можешь делать плохие вещи и зарабатывать на этом деньги – и делать хорошие вещи, не получая ни цента.

ДЖЕЙКОБ: Нет, я имел в виду, что экономика неотделима от коммуникации. Я не говорю о том, нужна ли нам другая экономическая система. Я не экономист. Я только хочу сказать, что у коммуникационных систем и у свободы коммуникации есть своя ценность, как есть ценность у свободы бартерного обмена – я обладаю правом дать вам что-то взамен вашего труда, и точно так же у меня есть право объяснить вам свою идею, а у вас есть право сказать, что вы о ней думаете. Мы не можем утверждать, что экономическая система существует в вакууме. Коммуникационная система связана с экономикой напрямую, то и другое – часть общества.

Если использовать упрощенное определение и говорить о трех свободах, которые упомянул Джулиан, экономическая свобода очевидным образом оказывается связана со свободой передвижения – вы даже не можете купить билет на самолет, не заплатив за него отслеживаемой валютой, иначе сигнал о вас поступит куда надо. Если прийти в аэропорт и попытаться купить билет на этот же день за наличку, сигнал поступит куда надо.

А это значит, что вас будут дополнительно обыскивать, что вы не сможете лететь без удостоверяющего личность документа, а если вам сильно не повезло и вы заплатили за билет кредитной картой, куда надо пойдет вся информация о вас – от IP-адреса до вашего браузера. По закону о свободе информации я получил сведения о себе у иммиграционной и таможенной полиции, чтобы в будущем сравнить их с более поздними данными. Так вот, в моем досье есть имя Роджера Динглдина, купившего мне билет на самолет в качестве платы за какую-то работу, номер его кредитки, адрес дома, где Роджер находился, когда совершал покупку, название браузера и вся информация о самом билете.

ДЖУЛИАН: И эти данные получило правительство США? Они не просто хранились в процессоре, принадлежащем юридическому лицу?

ДЖЕЙКОБ: Именно. Коммерческая информация была собрана и отослана правительству в компактном виде. Самое безумное здесь то, что мы имеем дело с комбинацией трех свобод, о которых ты говорил. Мое право свободно путешествовать, мое право купить билет на самолет или попросить об этом кого-то, мое право на высказывание – мне нужно было выступить в каком-то месте, ради чего я пошел на компромисс в других сферах. На деле все это отражается на моей способности высказываться, особенно когда позднее я обнаруживаю, что власти собрали и сохранили всю информацию.

Цензура

ДЖУЛИАН: Джейк, ты расскажешь немного о том, как тебя задерживали в аэропортах США и почему это происходило?

ДЖЕЙКОБ: Мне было сказано, что меня задерживают «сами знаете почему».

ДЖУЛИАН: И причину они не назвали?

ЭНДИ: Позвольте, я обобщу? Техническая безопасность и госбезопасность – совершенно разные вещи. Технически ваша система может быть абсолютно надежной – и власти сочтут, что это плохо, потому что, с их точки зрения, безопасность означает, что они могут следить за системой, контролировать ее, взламывать защиту. Дело вовсе не в том, что Джек хотел пробраться в аэропорт, кого-то убить, захватить самолет и т. д. Дело в том, что Джейк может влиять на госбезопасность, путешествуя в другие страны, разговаривая с людьми и распространяя свои идеи. Это самое страшное из того, что может произойти сегодня с властью, – появление человека, идеи которого лучше государственной политики.