Shift (original ver.) (СИ)

С кладбища меня Купряшин вынес на руках, практически отбив в честном бою у Антона, пытавшегося оградить меня от какого-либо общения с куратором, вызывавшем у него недоверие. Сама я идти не могла, так как, казалось, заработала ушиб всей бабки своим удачным падением без страховки и защиты. Под внимательным взглядом однокурсника профессор не позволял себе никаких лишних касаний меня, да и заговорить не пытался, хотя я и не смогла бы поддержать уже никакую беседу, абсолютно вымотанная за прошедшие сутки, еще и умудрившаяся покалечиться. Купряшин, несмотря на все возражения Антона и Юли, усадил меня к себе в машину и сказал ребятам ехать прямо за ним. Когда же я тихонько заикнулась о том, что ему нельзя за руль, он отмахнулся на меня на полном серьёзе заявив, что его машину всё равно никто не остановит, чем поверг меня в какое-то недоумение, которое не сразу заметил на моем лице, а когда обратил на него внимание и понял, что сказал, то тяжело выдохнул и потер лицо рукой, уверив, что объяснит абсолютно всё, но позже. А я не могла сопротивляться и, чувствуя лишь жуткую усталость, позволила аккуратно подстроить кресло под меня, наклонив его спинку чуть назад, застегнуть ремень безопасности и коснуться губами моего виска, еле ощутимо, так, что я лишь почувствовала его присутствие и ту нежность, что он сдерживал на глазах посторонних людей. Я прикрыла глаза, погружаясь в дрёму.

- Мир? - Мы уже тронулись, когда Купряшин подал признаки жизни, я отозвалась неразборчивым мычанием. - А почему… почему ты в мужской одежде?

- А почему ты называешь меня этим именем? - Я не открывала глаз, но почувствовала на себе долгий тяжелый взгляд.

- Ты настроена слишком воинственно. - Я хмыкнула.

- А ты слишком таинственно. - На этот раз рассмеялся мой призрачный профессор.

- Два - два! А выглядишь сонной и беззащитной, но даже в таком состоянии откусишь палец, которым ткнут в твою сторону. - Я действительно чувствовала себя настолько сонной, что даже перестала переживать за свое психическое здоровье после сегодняшних галлюцинаций. - А если честно, что вы делали на кладбище такой компанией?

- Ответ за ответ и никак иначе. - Я зевнула. - Как ты вообще выследил меня? Только не говори, что догадался, что я буду именно на кладбище, я сама бы даже до такого не додумалась.

- Никакой тайны нет, ты, видимо, случайно ответила на звонок, и я услышал крики о поездке на кладбище. Я лишь предположил, что это будет именно это кладбище.

- Элементарно, Ватсон, да? - Я чуть приоткрыла глаза и посмотрела на Купряшина. - Даже немного жаль, что не будет истории про отслеживающие устройства и жучки, это бы хоть немного объяснило мне мою паранойю.

Когда мы приехали в больницу, куратор помог мне выбраться из машины и снова на руках понёс меня внутрь в поисках дежурного врача. Следом за нами подъехали Антон и Юля, оповестившие нас, что Костя спит сном младенца в закрытой машине, и, что если он проснется, то не сможет выбраться и затеряться на очередном кладбище, чтобы потом его пришлось спасать. Купряшин обернулся и посмотрел внимательно на ребят, а потом перевел взгляд на меня, как будто молчаливо принимая этот ответ на свой вопрос, который я так и не дала ему.

После осмотра врачом и рентгена оказалось, что руку я умудрилась-таки сломать. В остальном лишь отделалась ссадинами и ушибами, но покой ноге мне прописали минимум на пару недель. Мне вкололи обезболивающее, обработали раны, наложили гипс на руку, зафиксировали ногу и отправили в палату. Лекарство потихоньку начало действовать, и я, почувствовав, как отступает боль, поддалась усталости, утаскивавшей меня в сон, прикрывая глаза. Купряшин стоял рядом, чуть в стороне от него ребята, но для меня не было никого в этот момент кроме нас двоих.

- Как было бы хорошо, если бы ты был Громом… - Я не была уверена, что сказала это вслух, совершенно не разбирая, где заканчивалась реальность и начинался мир грёз, и поэтому не знала в каком из этих миров получила в ответ шепотом: “Это я и есть”.

========== 37 ==========

Дома творилось что-то странное. Оля сидела на диване в гостиной и наблюдала за тем, как туда сюда чернее тучи сновали мама и старший брат. Один телефонный звонок за день до этого основательно изменил окружающую атмосферу. Казалось, что Костя был даже готов заплакать, настолько его глаза были покрасневшими. Девочка, чувствуя, что всем сейчас не до нее, сидела тихонько и не лезла ни к кому с расспросами и надоеданиями. Ей смутно вспоминалось что-то похожее, что уже случалось, но она никак не могла понять, что же это было. До того момента, как расстроенная мама не подошла к Оле и не присела рядом с ней, чуть приобняв и поцеловав в волосы. Девочка вспомнила, она была тогда еще слишком мала, но всё же вспомнила - так тяжело и тихо в доме было, когда умер папа. Воспоминание напугало, и Оля, ища какой-то поддержки, посмотрела на старшего брата, стоявшего недалеко и наблюдавшего за ними, пока мама собиралась с духом что-то сказать своей дочери.