Шикарная женщина бьет тревогу

Мы сидели втроем на ее софе и поглощали чипсы. Что роняли мы, девушки, подбирал Микеш.

— Слушай, та баба знает, кто тебя подставляет, а ты запрещаешь мне с ней встретиться?

Алекс сверкнула на меня глазами:

— Я этого не говорила. Я только сказала, чтобы ты не рассказывала ей обо мне. Это дело перейдет уже в другие сферы, а я уж точно не собираюсь свидетельствовать перед судом или каким-нибудь другим дерьмом. Так просто я не смою свою карьеру в унитаз!

— Пусть лучше тот тип располагает твоим имуществом, чем ты выбьешь его из игры, да?

— Именно так.

— Тогда без меня. Я встречусь с Конни и доведу дело до конца!

Я бросила взгляд на часы. Ровно девять.

— Однако, если ты настаиваешь, я, само собой, не назову имен. Могу даже сделать вид, что этот тип преследует меня. А теперь давай по делу: у тебя есть что- нибудь на меня?

Алекс окинула меня взглядом, который пошатнул основы моей духовной жизни. Вроде бы я уже упоминала, что во мне около сотни кило, так что я была вдвое тяжелее и, наверное, вдвое объемнее Алекс? По ней сразу было видно, как она переживает за швы своих туалетов от кутюр.

— Ну, есть же у тебя какая-нибудь безразмерная футболка или что-то вроде этого?

Спасаясь от мужской интервенции, я совершенно не подумала о проблеме внешнего вида, а возвращаться назад… Нет, ни за что!

Алекс покусала губы:

— Один из моих «бывших» оставил свой макинтош…

— Так это же класс! — обрадовалась я.

Алекс ухмыльнулась.

Это могло бы меня насторожить…

Ровно в десять я стояла у фонтана «Ганс им глюк» на Гайсштрассе. Снова шел дождь, так что все столики и стулья у баров и пивнушек были пусты. И ни души вокруг. Только я, одна — одинешенька, топталась на мокром тротуаре.

В черном макинтоше, опушенном кошачьей шерстью. Да, этот плащ был любимой подстилкой Алексового котяры. Когда мы попытались вытянуть его (макинтош) из его (кота) корзины, Микеш устроил кровавую бойню. Основные удары пришлись по моим рукам. Но человек все-таки венец творения, так что я победила. И теперь стояла как дура в покрытом кошачьей шерстью мужском, несколько узковатом макинтоше у фонтана. Если не ошибаюсь, из рукавов по капельке сочилась кровь.

Часы на башне пробили десять.

Двое тинейджеров, вульгарно улюлюкая, продефилировали мимо меня.

Вот-вот эта самая Конни откроет мне имя шантажиста женщин. Кто же это? Рональд, маменькин сынок? Разве не все эти маменькины сынки женоненавистники? Или Лауренцио? Потрошитель женщин, который рядится в сутану пластического хирурга? Фродо и Отто исключаются. Или Зигти, которая так и не открыла мне, что она делает с сестрами, которые еще не обращены в ее веру женской любви, и у которой, кстати, до сих пор еще моя сумка с бахромой? Или это Торбен, который пока избегает моих происков? Или Даре с его эротичным голосом? Интересно, что за тело у такого голоса?

Из темноты заслышались шаги. Вынырнул мужчина, коренастый, слегка сутулый.

— Конни? — окликнула я.

Мужчина встрепенулся. В его глазах отразился страх. Он что, никогда не видел валькирию в кошачьей шерсти и розовых щлепанцах с помпонами? Безмолвной тенью он проскочил мимо меня в направлении Надлерштрассе.

Из «Америкэн динэр» рвалась громкая музыка, перед входом в «Цотти» кто-то ржал.

Мне было холодно, и я снова промокла.

Две женщины продефилировали мимо меня.

— Конни? — сделала я новую попытку.

Обе приветливо помахали мне. По их росту я определила, что это были азиатки. Они прокричали мне что-то, чего я не поняла. Может быть: «Христос воскрес!» на корейском. А может, «Ты не наш тип, старушка!»

Я еще немного потопталась и еще немного промокла.

Кто так и не появился, так это Конни.

19

ВИКТОР

«Прекрасная дама, что написать тебе, чтобы выделиться из массы писем?

Что при чтении твоего объявления у меня сразу возникло ощущение, будто после долгих лет ожидания я наконец-то нашел свою единственную? Я почувствовал это уже после первых строк. Еле могу дождаться, когда же познакомлюсь с тобой и получу ответ на свой вопрос. Меня зовут Ларе, рост метр восемьдесят голубоглазый блондин, с кровью мачо в жилах, умеющий погладить бойцовую собаку и быть по-собачьи преданным женщине. Тебе любопытно? Позвони мне!»

В половине девятого Алекс выставила меня. Ей надо было на работу, а оставлять меня наедине с любимым Микешем она не хотела. Наверное, опасалась мести за покрытый шерстью макинтош.

Дома мне пришлось перешагивать через несколько мужских тел, в беспорядке разбросанных по полу нашей гостиной и портивших ее вид. Среди них была и поджарая фигура Урса. Я наклонилась, чтобы запечатлеть на ней поцелуй, но навстречу мне вместе с отрыжкой поднялось целое облако перегара с примесью чесночного аромата. Я передумала.

Я вынула из кармана пеньюара ключ от спальни и открыла дверь. Попугайчики встретили меня как героя, долгие годы совершавшего подвиги в дальних краях и наконец вернувшегося домой. Теперь у них есть шанс получить свежую воду и просо.

Покормив пташек, я задумалась о том, в каком наряде смогу сразить Ларса.